Влада Ольховская: Дети белой крови

Он узнал этот камень. Не мог не узнать, потому что он был один в своем роде. Небесный Опал, главная святыня элементалей воздуха, главное сокровище сильфов. Получается, Фильберта ценой своей жизни вынесла его из Дворца, а потом рискнула всем, отдавая его Хэллоуину.

Да уж, за таким чудом будут охотиться. Не только чудовища из Сивиллы, все! Сложно было даже предположить, сколько стоит такой камень – и сколько бед он может навлечь. Когда Хэллоуин думал об этом, ему хотелось только одного: зашвырнуть эту космическую дрянь подальше, позволяя Небесному Опалу уйти на дно морское. Все, можно считать, что он выполнил волю Фильберты и спрятал камень, дальше – не его проблемы!

Но когда он вспоминал, как она отчаянно сжимала его руку, как улыбалась ему, как целовала в последний раз, Хэллоуин понимал, что не может предать ее. Фильберта доверила ему все, что у нее было. Да, он об этом не просил – и отказался бы от такой ноши, если бы у него был выбор. Однако выбора нет, Фильберта мертва, а он дал ей слово.

Да уж, развлекся, нечего сказать…

Он не любил Фильберту, а она не любила его. Это было основой их легких, приятных отношений. Но теперь, оставшись один в море, Хэллоуин впервые подумал, что как минимум в одном из этих убеждений он ошибся.

– По шкале от одного до десяти, насколько у нас все плохо?

– На восемь.

– На восемь, серьезно?

– Ну, может, на восемь с половиной…

– Значит, на десять. Ты кофе будешь со сливками или без?

В такие моменты Дана поражалась сама себе: и почему она не боится? В прошлой жизни она давно была бы в ужасе от той угрозы, которая нависла у них над головами. Но прошлая жизнь и должна оставаться только в памяти, доходить до определенной черты, за которой начинается нечто новое, навсегда меняющее правила игры.

Для Даны чистым листом стала ее несостоявшаяся смерть. Она была обычной человеческой девушкой ровно до того дня, когда сорвалась со склона Эльбруса и полетела в ледяную пропасть. Она должна была умереть, она получила право обнулить все, что было раньше. Ее родные до сих пор считали, что ее не стало, у нее даже была собственная могила во внешнем мире, которую Дана предпочла бы никогда не видеть.

Она осталась в живых лишь по счастливому стечению обстоятельств – и узнала, что в пределах знакомого ей внешнего мира существуют еще и кластерные миры. Каждый из них был замкнутым пространством, созданным с помощью магии, Дане они напоминали крохотные планеты внутри единой системы. Кластеры могли скрывать в себе что угодно, их наполнение не было связано с их истинным расположением во внешнем мире. Например, кластер Красный гарем, с которого началась ее новая жизнь, находился в небе над океаном, но при этом напоминал уютный европейский городок – подземелья которого кишели чудовищами. Над вулканом могла находиться резиденция магической семьи, в земле Подмосковья скрывался целый мегаполис… Словом, единственное, что можно было сказать о кластерных мирах наверняка, – они непредсказуемы.

В этих мирах волшебники, нелюди и даже чудовища могли жить, не скрываясь, свободно колдовать и оставаться самими собой, не опасаясь разоблачения. Это во внешнем мире им нужно было маскироваться и сдерживаться, чтобы не открыть свою тайну непосвященным людям. Кластерные миры становились для них домом, о котором они всегда мечтали: настоящим, принадлежащим только им, безопасным.

Правда, это не означало, что они не посещают внешний мир. Легко – граница чаще всего открыта! Просто там все они – обычные люди, иногда странные и эксцентричные, но уж точно не вызывающие опасений.

Именно там Дана впервые встретила человека, с которым теперь планировала разделить всю жизнь. Но тогда ей и в голову не могло прийти, что избалованный деньгами и вниманием мажор может быть ей хоть чем-то интересен. Они пересеклись на вечеринке, где она работала, а он развлекался, поссорились и с удовольствием никогда больше не видели бы друг друга.

Но потом он спас ее. В кластерном мире, полном существ из ночных кошмаров, он стал единственным, кто протянул ей руку помощи, когда она оказалась на грани гибели. Это не значит, что она мгновенно бросилась ему в объятия, они забыли былые обиды и жили долго и счастливо. Им было трудно: побитые жизнью и уже не раз обманутые и преданные, они привыкали друг к другу, понемногу, по чуть-чуть, убирали построенные за годы одиночества стены, и этим ничем не отличались от людей.