Дмитрий Казаков - Слишком много щупалец

– Здоро́во, – сказал я, забравшись в салон и пожав костистую ладонь. – Поехали, только быстро и без шума.

Аркадий, наверняка собиравшийся врубить какой-нибудь «Линкин Парк» или «Металлику», насупился, но спорить не стал. Мы вывернули на Варшавское шоссе и помчались прочь от офиса, а я полез в бардачок, чтобы проверить, на месте ли «боекомплект».

Так именовали набор необходимых для журналиста штуковин, имевшийся в каждой машине – на тот случай, если корреспондента вызвали «к станку» внезапно, как меня сегодня.

Диктофон, блокнот с десятком шариковых ручек и КПК с выходом в Интернет.

– Послушайте, мужики, я тут с такой девицей познакомился… – Бартоломью, похоже, начал рассказ об очередной своей любовной победе, сколь многословный, столь и фантастический.

Аркадий тяжко закряхтел, я про себя застонал.

Оба мы знали, что остановить болтовню худреда невозможно и что нам остается только слушать и терпеть.

До «Клязьмы» мы добрались к девяти вечера.

У ворот пансионата обнаружилась патрульная машина, и около нее – двое кабанов в серой форме. Один из них лениво махнул рукой, мы притормозили, и я опустил стекло в дверце.

– Куда? – спросил один из кабанов.

– Мы из журнала, вас должны были предупредить, – сказал я, показывая вынутое из заднего кармана удостоверение.

– А… да, – в крохотных глазках что-то блеснуло. – Машину тут оставьте, а сами вон туда, вдоль забора…

Чтобы добраться до места происшествия, нам с Антоном пришлось протопать почти километр. Сначала по территории пансионата, затем через довольно густые кусты по берегу водохранилища. Тут нас атаковали злобные и голодные комары, а Бартоломью споткнулся и едва не разбил себе морду и фотоаппарат.

Я заподозрил, что двое стоявших у ворот ментов поглумились над нами, отправив черт знает куда, и начал потихоньку злиться. Но тут заросли закончились, и мы оказались на не очень большом пляже.

Справа плескались волны водохранилища, слева в полусотне шагов поднимался лесок, а между тем и другим имелось некоторое количество людей, в основном живых, хотя попадались и мертвые.

– Ух ты… – сказал Бартоломью севшим голосом.

На песке у самого берега лежали три трупа, даже скорее три разделанных человеческих тела. Темнели потеки и пятна застывшей крови, гнусный запах развороченных кишок перебивал все остальные.

– Ты проблюйся пока, – посоветовал я. – А я пойду, пообщаюсь с братьями нашими меньшими ментами.

Врать не буду – желудок и у меня подскочил к горлу.

Доводилось мне видеть трупы, причем в немалом количестве, но вот такого, чтобы людей вскрывали и рубили внутренности в фарш, я не встречал. Убитые лежали головами друг к другу, образуя нечто вроде звезды, ноги и руки их были аккуратно сложены, и вокруг алчно жужжали мухи.

– Эй, кто такие? – это на нас наконец обратили внимание.

– Журнал «Вспыш. Ка»! – ответил я и на всякий случай помахал удостоверением.

Рыгающие звуки, раздавшиеся из-за моей спины, возвестили, что Антон таки начал блевать.

Высокий сухощавый мент, назвавшийся капитаном Зеленовым из «убойного» отдела, изучил мои документы и соблаговолил ответить на вопросы. Сказал он, правда, не особенно много – тела нашли четыре часа назад двое мальчишек из ближайшего поселка, никого не видели, никаких версий у следствия пока нет, разве что подозрение, что убийство ритуальное.

– Да уж, точно не суицид, – буркнул я, разглядывая мертвецов, с которых убийцы сняли не только одежду, а еще и скальпы. – Четыре часа назад?.. Так это что, около пяти вечера? Очень странно… Думаю, этим пляжем регулярно пользуются, особенно сейчас, летом. Маловероятно, что этих типов убили ночью, и они тут провалялись целый день. Значит, днем? Но тогда почему никто ничего не заметил?

Капитан Зеленов посмотрел на меня даже с некоторым уважением.

– Я тоже об этом подумал, – сказал он. – Ничего, разберемся. Вы давайте, не тяните кота за хвост.

– Сейчас, вот только фотокор проблюется.

Пришедший в себя, хотя и бледный как смерть Антон приступил к работе через пять минут. Пока он с разных ракурсов снимал трупаков, я ухитрился побеседовать с медэкспертом.

Тот сообщил несколько занятных вещей – все убитые были молоды, не старше двадцати пяти, и на первый взгляд здоровы; нет следов от уколов и от веревок на руках и ногах; каждого аккуратно распороли от паха до горла, а затем чем-то тяжелым и острым искололи внутренности.

– То есть их не связывали и не одурманивали? – уточнил я. – Они как бы сами легли сюда и позволили себя кромсать?