Владислав Русанов - Оборотень с человеческим лицом [три рассказа]

— Вы, верно, сударь мой, за дурачка подержать меня здесь привезли с собой?

— Да помилосердствуйте, Шарль, — слабо попытался оправдаться ротмистр. — О чем это вы?

— Ах, вы не догадываетесь! Тогда воистину российская тупость соизмерима только с прусской наглостью!

— Мне кажется или вы пытаетесь оскорбить меня — русского дворянина и офицера?

— Неотесанного хама и дикаря!

— Вот как?

— Именно так! Надеюсь, вы не откажете мне в поединке?

Пашутин улыбнулся чуть насмешливо:

— Шпаги? Пистолеты? Или, быть может, бой на алебардах?

Лицо француза заполыхало алым маком:

— Вы продолжаете издеваться? Берегитесь, я вцеплюсь вам в горло голыми руками…

— Мне просто интересно наблюдать сколь искренне вы выбираете способ самоубийства. Не забывайте, я кадровый офицер, привычный к любому виду оружия.

— А мне плевать, сударь! К барьеру и немедленно!

Огромная фигура хозяина замка неслышно выросла у них за плечами.

— Мне кажется, господа, вы с большой пользой проводите время, — пророкотал густой бас. Князь изъяснялся по-французски очень чисто, но с легким экзотическим акцентом.

— Только не вздумайте нас мирить, — галльской эмблемой взвился Водемон.

— Что вы, что вы… И в мыслях не было. Может мне любопытно поглядеть, как выпустят друг другу кровь два таких самовлюбленных представителя европейских сверхдержав.

Вот теперь уж оба спорщика уставились на Будрыса выпучив глаза.

— Что смотрите, петушки мои? Какой чудесный способ избавиться сразу от двух докучливых ловеласов! Могу порекомендовать вам чудный способ сведения счетов — через платок в одном из моих подвалов. Кромешная тьма, думаю, только прибавит пикантности этому приключению.

Взбешенный француз уловил в словах князя только слова «через платок» и яростно тряхнул головой в знак согласия. Напротив, не потерявший хладнокровия гусар, язвительно поинтересовался:

— А если мы не последуем вашему душевному совету, дражайший Йозас Янович?

— Боюсь, — улыбка литвина напоминала медвежий оскал. — Боюсь, у вас просто не будет другого выбора.

Мелодично звякнул колокольчик. В гостиную с шумом и грохотом ворвались пятеро гайдуков. Стволы коротких кавалерийских карабинов глянули на гостей.

— Прошу за мной, господа, — Будрыс повел рукой в приглашающем жесте и первым двинулся прочь из комнаты.

Конвоируемые вооруженной челядью будущие дуэлянты волей неволей последовали за ним.

Когда с глухим ударом отсыревшего дерева захлопнулась дверь, липкая тьма, с грехом пополам разгоняемая допрежде факелом в руке мажордома, охватила обоих мужчин. Словно чьей-то злой шуткой на голову одним махом натянули нарукавник из «чертовой кожи». Какая необходимость в платке, коль придется палить друг по другу в таких условиях?

Водемон выпустил легко скользнувший по дрожащей от возбуждения ладони край шелкового широкого лоскута и шагнул в сторону и назад, уходя с линии прицела. Револьвер он держал правой рукой на уровне живота, стараясь ощутить хотя бы легкий шорох со стороны противника.

«Успеть бы выстрелить хотя бы раз, а там…»

Не успел.

Всколыхнулся от быстрого движения сырой, затхлый воздух, коснулся ветерком щеки. И в тот же миг сильные пальцы стальным капканом сомкнулись на его запястье.

— Не вздумайте палить, — касаясь уха усами прошептал Пашутин. — Рикошетить начнет — сами себя посечем.

Француз с ужасом ощутил, как оружие, несмотря на отчаянное сопротивление, покидает его пальцы.

— Стойте спокойно, — по-прежнему на ухо присоветовал гусар. — Я все улажу.

Грохнул выстрел. Как всегда в замкнутом помещении, подобно удару кувалдой по темени. Едкий запах дыма ворвался в легкие, разлитой желчью запершил в горле. За ним последовал второй выстрел, потом еще и еще. Пули со чмоканьем впивались в мореный дуб и вязли в нем. Гулкое эхо металось по каменному мешку, грозя разнести непрочную скорлупку черепа.

Наконец стрельба прекратилась.

— Двенадцать зарядов. Не слукавил князенька, — сквозь колокольный гул, с трудом покидающий затуманенный рассудок, донесся до Водемона голос ротмистра.

И стук кулака по тяжелой створке.

— Эй, Йозас Янович, открывайте. Ничья у нас.

— Да сдохните там оба, — донесся приглушенный преградой рык Будрыса. — Зря пули порастратили. Могли быстро помереть. Теперь будете дольше мучаться.

Тирада была произнесена на французском. Верно, для того, чтобы и Водемон ее понял.