Владислав Русанов: Алмаз Дингаана

Фитц-Рои?

Пастер не верит, что кто-то из них вервольф. А основания? Слово офицера, данное лейтенантом? Почему они тогда ретировались, едва услышав содержание записки Охотника? А если предположить, что Роберт Фитц-Рой — оборотень? А его жена боится стать вдовой. Отсюда недомогание, уход из кают-компании. Эту версию стоит проработать.

Капитан О'Найл?

В момент убийства Бейлса стоял на вахте. Отлучиться и прирезать стюарда он, конечно, мог. Но отлучиться, превратиться в волка, загрызть, а потом превратиться обратно, пожалуй, нет. Значит, капитан — не оборотень. Но, быть может, он Седой Охотник? Тогда он вдобавок и великолепный актер. Так искренне возмущаться покалеченным столом, ударом по безупречной репутации судоводителя… Причем, ранее актерского таланта за О'Найлом не наблюдалось. Вывод: капитан чист. И первое, и второе обвинение к нему неприменимы.

Хэмп и Вудс?

Ни один из них не оборотень — это ясно. Алиби неопровержимо. А как насчет охотника? Перед обедом Вудс находился в курительной. Вместе с полковником, лейтенантом и его женой. Харрисон знал это совершенно точно, поскольку присутствовал там же, выполняя свой замысел по наблюдению за пассажирами. Следовательно, приколоть записку он не мог. А Хэмп? Перед самым обедом сменил с вахты капитана. Оставить послание мог. А быть безжалостным убийцей-охотником? Не очень-то похоже. Слишком стар. Не дряхлый старец, ясное дело, но и не в том возрасте, чтобы чувствовать силы справиться с мощным, подвижным и смертельно опасным хищником.

Молодой человек расчертил лист вертикально на две колонки. Левую подписал — «ОБОРОТЕНЬ», правую — «ОХОТНИК». Тщательно взвешивая все «за» и «против» вписал результаты логических вычислений.

Слева получилось:

1. Керриган и семья.

2. Фитц-Рой и жена.

Справа:

1. Шотбоу.

2. Хэпм.

Подумал и дописал в обе колонки О'Найла.

Еще подумал и вычеркнул.

Опять задумался.

Плеск волн в обшивку судна оторвал его от раздумий.

Харрисон подошел и отворил иллюминатор, чтобы глотнуть толику свежего воздуха. Подниматься на палубу в одиночку как-то не хотелось. Даже несмотря на оттягивающий полу пиджака револьвер.

Яркий свет луны играл и бликовал в мельтешении низких волн. Атлантика штилевала. «Откуда взяться морской болезни?» — снова припомнилась отговорка Фитц-Роя. Следующая мысль: «А мы так и не поглядели — полная ли Луна?» К сожалению, ночная хозяйка светила в противоположный борт, но обилие сияющих лучей давало повод предположить если не полнолуние, то близость фазы к нему.

Вдруг Эзра похолодел.

Над четко очерченной тенью фальшборта возник черный силуэт остроухой головы. Зверь, стоя на задних лапах, любовался морским пейзажем. Волк или немецкая овчарка? Впрочем, какая овчарка на пароходе? Конечно же волк. Оборотень не только не испугался предупреждения, но, кажется, поднял брошенную Седым Охотником перчатку, принимая бой.

Десятый день путешествия омрачился сразу двумя весьма неприятными событиями.

Во-первых, ветер южный сменился на северо-восточный и усилился до шести баллов по шкале Бофорта, заставляя волны натужно ударять «Суламифь» в правую скулу. Конечно, еще не шторм, но удовольствия от еды почти никто не получил. Застилавшая теперь стол белая скатерть к концу завтрака вся покрылась размытыми пятнами, как шкура снежного барса.

Во-вторых, супружеская пара Фитц-Роев, вернувшись в каюту из курительной, обнаружила следы полнейшего и беспощадного разгрома. Миссис Фитц-Рой не замедлила упасть в обморок, а побледневший до полутрупного состояния лейтенант бездумно принимал, стоя в коридоре, извинения капитана.

Поскольку Пастера несчастье молодых британцев не заинтересовало и он заперся у себя, Харрисон рискнул в одиночку попытаться поискать следы преступления в изуродованной каюте. Он их нашел, даже с избытком. Вспоротые саквояжи, изувеченные предметы гардероба, сломанная мебель. Но только на кого возложить вину за содеянное Эзра не знал.

— Кто бы это ни сделал, старался не шуметь. Видите, орудовали в основном ножом. Мебель не били об пол, — пробормотал Хэмп — первый помощник — и круто развернулся. — Не знаю как вы, молодой человек, а я собираюсь остаток дня провести в компании с бутылкой бренди. Не нравится мне все это.

— Простите, кажется, я не вполне понял… — промямлил Эзра.

— А что тут не понять? — вскинул косматые седые брови, оглядываясь через плечо, старый моряк. — В лучшем случае — уполовиню. В худшем — приговорю совсем… И вам советую.