Алексей Евтушенко - Колдун и Сыскарь

Потом он с трудом осознал себя на углу Садового кольца и Сретенки, сидящим, словно последний бомж, прямо на тротуаре возле церковной ограды храма Троицы в Листах. Рядом, уронив на грудь буйну голову, облачённый в свою одежду, с двумя кремниевыми пистолетами за шикарным поясом и саблей дамасской стали на боку, полусидел-полулежал Симай. Была бы рожа и стрижка чуть другие, да усы — чистый вышел бы запорожец, прямо со страниц «Тараса Бульбы». То-то прохожие косятся хоть и с опаской, но и не без восхищения. Москвичи, конечно, ко всякому привыкли, но подобный персонаж не каждый день на улице встретишь. Где-то рядышком кино снимают, а молодой режиссёр с актёром решили пообедать, но не рассчитали силы? Бывает.

Хорошо, что в бумажнике оставались деньги, а бомбилам из солнечной Средней Азии всё равно, кого по Москве возить. Хоть чёрта с рогами, лишь бы платил.

Мутить и колбасить их обоих начало ещё в машине. Видимо, сказывалась бессонная ночь (не одна), алкогольное утро (они ещё трижды выпили все вместе за Россию, за удачу и на дорожку), особенности Брюсова зелья и сам мгновенный волшебный переход из прошлого в будущее.

Симаю было хуже, чем Сыскарю, потому как к атмосфере современного мегаполиса вообще и запаху отработанного бензина в частности он не привык совершенно. Однако до дома дотерпели оба. Уже в квартире Андрея (слава богу, никто из соседей в лифте не попался) кое-как отдышались и вырубились. Сыскарь на любимом диване, Симай на ковре, на полу. Только Сыскарь перед этим ещё собрал остатки воли и почистил «Грач» после ночной стрельбы. По минимальной программе, но всё-таки лучше, чем ничего. И пополнил магазины патронами. Это правило — сам хоть умри от усталости, а оружие держи в чистоте и готовности — он крепко усвоил ещё в армии. И не разу не пожалел о том, что неукоснительно его выполняет.

И вот оно — пробуждение. Значит, всё правда, это не сон. К тому же…

Он полез в передний карман джинсов, нащупал там перстень — государев подарок (в ответ он не пожалел, отдал Петру Алексеевичу свой любимый швейцарский перочинный нож), вытащил, поднёс к глазам. Сверкнул оправленный в густое золото изумруд с выгравированным изображением самого Петра, сидящего на троне в царской одежде со скипетром и державой в руках.

— Царь и Великий князь Петръ Алексеевичъ всея России, — прочёл он вслух надпись, идущую вкруг камня.

Да уж, подарочек… Страшно подумать, сколько он может стоить в наше время. Жаль, хрен докажешь, что настоящий, а не новодел. Бог с ним. Всё равно не продам. Так, с этим разобрались. Теперь — окончательно проснуться и привести себя в порядок.

Первым делом — душ. Сколько там она сказала, пятнадцать минут? Ему хватит и пяти. Остальное — Симаю. Маловато, но ничего — он сообразительный, справится. Потом чистая одежда и кофе. Симаю тоже что-нибудь найти… О, шорты. Точно. Чтобы штанины не подворачивать. И старые Ванькины кроссовки где-то валялись, должны подойти по размеру. Когда-то друг Лобан их забыл, после того, как в футбол вместе играли тут неподалёку, вот теперь и пригодятся…

Следовало отдать должное Симаю Удаче — хлопот он особых не доставлял. И даже старался не задавать слишком много вопросов, хоть и видно было, что дай волю — не умолкнет ни на секунду. При этом ловил всё, что называется, на лету, сказанное понимал с полуслова, показанное запоминал с первого раза. Талант. Он даже в душе умудрился не обжечься и сам выключил воду, когда закончил мыться. А облачённый в шорты и чистую майку, и вовсе стал похож на туриста или, допустим, студента из Индии. Правда, не без экзотики, потому как снять свой шикарный пояс и заменить его обычным кожаным ремнём отказался наотрез. Точнее, оставил ремень в шортах, но поверх него нацепил пояс. Хорошо, удалось отговорить от сабли и пистолетов.

— У нас не принято ходить со зброей напоказ, — объяснил Сыскарь. — Мало того. На само обладание оружием требуется особое разрешение. И боюсь, быстро его получить не удастся.

— Ты предлагаешь мне бороться с колдуном без зброи? — удивился Симай. — Так то ж верная смерть. Таких, как он, голыми руками не возьмёшь и не думай. А у меня пули в пистолях серебряные, заговорённые, сам знашь.

— Хорошо, мы возьмём их с собой. И саблю тоже. Но так, чтобы никто не видел.

— Прятать честную зброю от людских глаз… Мы что, разбойники? Как вы тут живёте, не пойму?

Этот разговор происходил уже в присутствии Ирины и отца Николая.