Эрве Жюбер - Кадриль убийц

Они миновали несколько свай, отмеченных печатью Монтесумы. Человечек с головой ягуара, нарисованный красным суриком, выглядел предупреждением. «Людям, которые переступают этот порог», — подумала Роберта.

Ацтекские одежды придавали им вид призраков. Как они выглядели в глазах тех, кто, быть может, наблюдал за ними! Жертвы на жертвенном плоту. Мартино решил, что викингам бы путешествие понравилось.

Колдунья едва подавила смех.

— Что вас смешит?

— У меня создалось впечатление, что мы совершаем путешествие, которое совершали до нас наши двойники.

Мартино не ответил. Ему все это не казалось забавным.

Вдруг плот замер на месте, хотя они были в лагуне среди леса свай. Мартино поднялся на цыпочки и тряхнул кабель. Они не двинулись с места.

— Делать нечего, — сказал он.

Колдунья заметила в воде отражение, и плот приподняла едва заметная волна. Она проследила за тенью, и ей показалось, что в свете факелов мелькнул острый плавник. Рыба нырнула и, похоже, исчезла.

— Уф! — выдохнула она.

Сильнейший порыв ветра ударил им в лицо и разом задул факелы, погрузив следователей в непроницаемый мрак.

— Моргенстерн? — сдавленным голосом позвал Мартино.

Она не ответила. Плот яростно всколыхнулся. Кто-то пытался влезть на него.

— Моргенстерн! — вновь позвал он, пытаясь нащупать ее в темноте.

Что-то обернулось вокруг его щиколоток, с силой дернуло назад и унесло в глубины лагуны.

Сюзи Бовенс решила проветриться, чтобы изменить направление потока мыслей. Чистое небо отправило плащи и зонты в шкафы. Прекрасное время для прогулки вместо самоистязания над проблемами сатанинского права, в котором не видела ни начала, ни конца.

Юрист отправила Дьяволу послание, воспользовавшись почтовым ящиком 666, стоявшем в колледже, но ответа так и не получила. До роковой даты оставалось двое суток. Но ей до сих пор не удалось найти средство интерпретировать договоры так, чтобы обеспечить защиту.

Быть может, она теряла время, изучая договоры с помощью лупы. Ей нужно было обрести широту мысли, сделать шаг назад и пересмотреть документы глобально.

Не искать трещины, оставленные когтем Дьявола в тексте, а найти мостики, переброшенные между разными статьями. Сюзи уже думала об этом подходе и набросала диаграмму, представляющую договоры. Она слишком быстро отказалась от сомнений, видя логическую последовательность в нумерации статей. Надо было все начинать с нуля.

Она дошла до сквера. Был час окончания школьных занятий. Крохотный клочок зелени звенел от детских голосов. Шум только поможет ей.

«Мостики», — повторяла она, все более и более убеждая себя, что нашла достойную дорожку для дальнейших исследований. Дьявол любил играть словами. Прятал, выставляя наружу. Его хитрости были иногда так грубы, что становились невидимыми. Сюзи надо было очистить мозг, сделать решительный шаг назад. Она еще ни разу не прочла договоры. Она их не знала.

Детишки с воплями носились друг за другом в трубчатой конструкции из углеродного волокна, на которой стояла печать муниципа. Ветки дубов клонились к земле, словно руки нищих, просящих подаяние. К Сюзи подбежала собачка и обнюхала ее ноги. Юрист хотела погладить ее, но пес отступил и зарычал, обнажив клыки.

Девушка быстро поглядела направо и налево и в долю секунды превратила свое лицо в огромную кошачью морду. Преображение не ускользнуло от пса, который с жалобным лаем поджал хвост и унесся прочь.

Заклинания, которым обучилась Сюзи во время двух первых лет обучения в колледже, никак не помогали ей в изучении сатанинского права. Но открывали кое-какие возможности, чтобы выпутаться из критической ситуации.

Помещение было пустым, а стены сложены из циклопических блоков. Из глазка на Мартино падал лучик света. Он сидел на стуле, связанный по рукам и ногам. Палладио кружил вокруг него на своем инвалидном кресле. И слышалось только шуршание резиновых шин по камню.

Молодой человек помнил о путешествии на плоту до момента, когда погасли факелы. Потом — ничего. У него было болезненное ощущение, что его разбудили по чьей-то команде, но уверенности он не питал. И сомневался в реальности происходящего.

— Палладио, — произнес он, узнав графа.

— Как себя чувствуете, господин Мартино?

Он уже почти забыл, насколько неприятно слышать искусственный голос многовекового венецианца. Он попытался шевельнуться, но тот, кто его связал, хорошо разбирался в узлах.