Эрве Жюбер - Кадриль убийц

Он рухнул вниз — веревки опутывали ему щиколотки. Он не зажмурился и не испытывал ни малейшего страха. Он был рожден для полета. То, что должно было стать последним и жутким воспоминанием, превратилось в одно из самых волнующих мгновений его жизни.

Он медленно падал к кайману, а тросы поднимали деревянные панно в вертикальное положение, прижимая друг к другу, как лепестки закрывающегося цветка. Эластичность веревок была рассчитана так, чтобы человек, служивший противовесом, осторожно опустился на землю, привязал веревку к подножию мачты, удерживая панели вольеры в вертикальном положении. Но не был предусмотрен случай, что в качестве радушного комитета встречи на земле будет кайман.

Мартино опустился на землю. Он едва не уцепился за мачту, но кайман тут же ринулся на него с открытой пастью. Молодой человек вскарабкался по веревке наверх, едва успев избежать острых зубов. Он поднялся на вторую платформу и уселся на ней, как опытный акробат на трапеции.

Деревянные панно почти опустились на землю. Кайман, разъяренный тем, что Мартино снова удрал от него, решил напасть на Моргенстерн. И принялся карабкаться по панелям, чтобы выбраться из вольеры.

Мартино развязал веревку, опутывавшую щиколотки, и обернул ее вокруг кистей. Он без колебаний спрыгнул с платформы, ощутив удовольствие от нового полета. Осторожно приземлился. Панели опять стояли вертикально, вольера закрылась, а рептилия рухнула в опилки.

Следователь закрепил ногу меж двух перекладин, стянул веревками грудь и окликнул чудовище, которое не знало, что делать. Кайман заметил Мартино, на мгновение застыл, сообразив, что они стоят на одном уровне и что двуногая коза теперь не сможет ускользнуть от него. Рептилия бросилась вперед, разинув громадную пасть, и последние метры пробежала, ничего не видя. Клеман сдернул с себя веревку, накинул петлю на верхнюю челюсть и тут же бросился в сторону. Веревка натянулась, узел затянулся между зубов и поднял каймана на уровень третьей платформы. Деревянные панели в последний раз легли на землю лужайки, подняв облако пыли.

Моргенстерн, которая наблюдала за сценой и не могла ничем помочь, бросилась к молодому человеку.

— Вы не ранены? Как вам это удалось?

Он вскочил на ноги и отряхнулся. К его набедренной повязке прицепились кости. Гигантская рептилия извивалась в небе — ее морда застряла меж лебедок на тридцати метровой высоте. Орлята суетились под ее хвостом, который яростно колотил по воздуху над их головами.

— Думаете, они его сожрут? — спросил он у Роберты, поглаживая левую руку. — Черт! Кольцо! Наверное, обронил там.

Без кольца он ощущал себя голым. И был готов снова залезть наверх, чтобы отыскать его… Моргенстерн привычно дернула его за рукав.

— Вернем его позже. Пошли, вперед!

Они двигались почти три часа, когда с лужайки донесся ужасающий рев. Они остановились и слушали, пока он не затих.

— Что это было?

— Осел ревет, а кайман вопит. Домой вернулась хищная мамочка.

— Славная мамочка.

Они снова пустились в путь, часто бросая взгляды наверх. Но высокие ветви загораживали небо. И все же они приближались к цели — они миновали красное дерево, замеченное Мартино.

Вдруг из-за пальм выглянуло строение из черных камней. Это была пирамида, основание которой тонуло в зарослях. Корни приподняли плиты и обнажили кирпичную кладку под ними. Вокруг валялись фрагменты скульптур: стилизованные торсы танцовщиц, тела мужчин в церемониальных одеждах, фризы из черепов.

— Очаровательно, — усмехнулась Моргенстерн. — У Палладио несомненный вкус к подобным декорациям.

Поваленный молнией тик перегораживал дорогу.

— Пирамида — единственное сооружение в джунглях, если не считать вольеры, — объяснил молодой человек. — Она была указана на макете в музее. В легенде говорилась, что она посвящена Тескатлипоке. Кажется, так называется и наша гостиница? Вы не находите это занимательным?

Моргенстерн выслушала объяснения Клементины Мартино о солнечном камне Мехико и знала, что Тескатлипока был богом Смерти. Нет, ей это не казалось занимательным. Но она не стала делиться своими опасениями с напарником.

— Я залезу наверх, — объявил он и направился к сооружению. — Вы подождете меня.

— Я бы лучше выпила джин с вермутом в баре. Вы собираетесь лазать при малейшей возможности?

— Не сердитесь. Я управлюсь за пять минут.

Моргенстерн, вздохнув, уселась на голову ягуара. Мартино уже был на четвертой террасе из шести. Он уже подцепил вирус скалолазания. Воздух призывал его.