Эрве Жюбер - Самба «Шабаш»

Роберта вскочила на ноги и осторожно приблизилась к Баньши. Плеть намоталась на ось винта, не позволяя ее врагине даже пошевельнуться. Жизнь Баньши была в руках жалкой студентки третьего курса. Кармилла усмехнулась, оценив иронию судьбы. Роберта бесстрастно наблюдала за ней.

— Чего ждешь? Сними заклятие. Четверть оборота винта — и хоп, Баньши больше нет.

Роберта-одиночка была не только воительницей. Она была и карающей десницей справедливости. Она в уме взвешивала душу Баньши на весах колдовства. Та запятнала себя множеством преступлений. Но стоило ли идти на простую казнь?

А Кармилла выжидала момент, когда воительница вновь станет колдуньей, мгновение рассеянности, которое позволит ей выйти из критического положения. Лопасть замерла в нескольких сантиметрах от шеи. Плеть пленила левую руку. И все же она знала, что ей нужна всего доля секунды, чтобы одержать верх.

«Быть может, душа ее и не так черна, — думала Роберта. — Ею могут манипулировать могущественные силы, о которых мы и понятия не имеем».

— Я убила твоих родителей! — напомнила Баньши. — И ты ничего не смогла предпринять, чтобы спасти их.

Защитная оболочка Роберты сползла к ее ногам, словно карнавальный костюм. Душа базельской колдуньи вернулась в тело и уже не чувствовала никакого сострадания. Неодолимая ненависть требовала наказать виновницу.

Этого мига и ждала Баньши.

Она вырвалась из ловушки в тот момент, когда винт начал свое движение. Роберта не успела опомниться, как ее опутала электрическая сеть, подбросила над крылом и с силой откинула вдаль. Роберта едва успела увернуться от второй молнии. Вскочила на ноги и побежала по корпусу к хвосту. Баньши не спеша шла за ней и наслаждалась, выпуская одну молнию за другой, но не целясь в противницу. Разве та не спешила в тупик?

Роберта прыгнула метров на десять и опустилась на заднее оперение «Гуся-Щеголя», по-прежнему несущегося сквозь облака. Она замерла на краю бездны. Баньши не стала приближаться к ней. Ибо знала, что любая из ее молний отправит неудачницу в страну дурных воспоминаний.

— Ты — идиотка! — рявкнула она, глядя на Роберту. — Но не лишена мужества. В другом мире наши древа могли бы срастись! Какую бы пару мы составили!

«В каком грехе сентиментальности я исповедуюсь?» — вдруг спросила себя Кармилла, глянув под ноги. Подняла глаза к заднему оперению. На нем никого не было. Моргенстерн исчезла.

— Улетела, — с кислой миной произнесла она. Уоллес уже проделал подобный трюк на Мондораме, и ей это не понравилось. Затянутое тучами небо не позволяло видеть, куда подевалась Моргенстерн. Она двинулась назад, ворча под нос, и повернула гидросамолет, возвращая его в глаз циклона. Тот пробил стену туч, когда она оказалась в точке сочленения крыльев.

Кармилла изгнала неудачу из мыслей. Сосредоточилась, вытянула руки к темному небу и всеми силами души призвала Князя Тьмы.

Она не могла справиться с дрожью. Ее охватило невероятное возбуждение. Она уже не сомневалась, что запретные слова выпустили наружу невероятную эротическую энергию. Она вдруг обрела ясность мыслей, вытерла с лица льющийся градом пот, облизала распухшие губы. Неужели вся вселенная померкла? Или ей отказало зрение? Она ощутила позади себя чье-то присутствие. Дьявол ответил на ее призыв.

— Это вы? — спросила она, не решаясь обернуться.

— Это я, — ответили ей.

Кармилле показалось, что вся кровь прилила к ее ногам, когда она узнала голос профессора истории.

Небо потемнело. Мартино был единственным колдуном в голове колосса. Но остальные тоже почувствовали. Он явился. Из осторожности ни один не произнес его имени. Пока дела Ада почти не касались дел Земли.

Против всякого ожидания армия Кармиллы одерживала верх. Амазонки проявили невероятную меткость. Каждая стрела поражала цель. Людоеды Перро не выдержали натиска кровожадных существ, которые заживо пожирали их. Зомби справились с Гаргантюа, позволив ему глотать себя, а потом атаковали его изнутри, оставив от великана лишь обглоданный скелет.

— Мы теряем территорию, — сказал Мартино, глядя в подзорную трубу.

Роберт Луи Стивенсон отыскал, глядя из своей глазницы, Мистера Хайда. Существо было дикарем — таким он его создал. Оно сражалось в одиночку против десяти, что пролило бальзам на сердце писателя. Но ему пришлось проститься с писательской гордыней, когда Мистер Хайд вдруг превратился в Доктора Джекилла и тут же был разорван на куски нападавшими.