Роберт Блох - Шабаш

Когда они собрались у кратера, близилась полночь. Тьма простерлась над бесплодными землями, и луны-двойняшки парой зеленых глаз уставились с неба вниз, в расселину — глубокую и черную.

Форбс вместе со своими спутниками присел на самом ее краю и принялся придумывать ей подходящие эпитеты. Мрачная? Да. Промозглая, гнетущая, грустная? Именно, верно, точно. Давайте еще чего вспомним. Тоскливая, мертвенная, неизбывная, обреченная… не говоря уже об инфернальной.

Прямо здесь, на корточках у края бездны, он припомнил Шекспира. «Макбет». Остановили нас в сухой степи приветом вещим [1] «Макбет», акт I, сцена 3, перевод А. Радловой. … Что ж, если это — не сухая степь, то все концепции мира лживы. Сухая степь — она, родимая. С двумя лунами вместо одной.

За его спиной, во мраке, трое техников проверяли работу записывающих устройств. Писалось видео и аудио — на весь трехсотшестидесятиградусный разворот, покрытием в полмили, с частотой 20-20000. Четырнадцать линзовых объективов ощупывали пустошь, края и своды кратера.

— Выявили что-нибудь? — шепотом спросил Форбс.

— Пока нет. Но если что случится… — Тон техника намекал на то, что для него самого и для двух его компаньонов ровным счетом ничего интересного не намечается. Эти трое не вполне понимали, зачем их вытащили в сухую степь в час полночный, с кучей чувствительного оборудования, которому, похоже, снимать лишь пустоту да тишь.

Форбс не мог винить их. Они-то думали, их ждет рутинный выезд.

— Вы будете проверять Пирис, — сказал им начальник. — Картами вас снабдят, а детали — на совести Дойла. Атмосфера, как я понимаю, близкая к земным условиям, ну и планета класса I — с антропоморфной культурой, даже языковые сходства есть, но в сравнении с нами — сильно отсталые. Ну, это если верить Дойлу. Потребуются запись звука и видеосъемка, плюс элементарный анализ. Просто предварительная разведка, на случай обнаружения минералогических потенциалов, достойных эксплуатации. Обычное дело.

Со стороны Дойла каких-то особых «деталей» не добавилось:

— Если не брать в расчет кратеры и тамошнюю растительность — можно подумать, что на Землю в древности попал. Туземцы носят одежду, у них есть примитивное правительство и религия в комплекте с тотемами и всякими табу. Язык лучше выучить через гипнообучалку.

Форбс последовал совету — и изумился. Язык оказался — не английский, но странно схожий. Со странными отсылками — иной раз настолько странными, что Форбс провел всю последнюю неделю перед отлетом, копаясь в файлах Системы. Он прочесал все доступные видеокопии с 1500-го по 1700-й по Старому Стилю.

Сходство между жизнью на Пирисе и на Земле в пост-феодальные времена заметно обрисовалось по прибытии Форбса. Он нанес официальный визит к Халу, правителю, и запросил разрешение на посещение планеты. Произошел обмен подарками и заверениями, и Форбсу с членами техбригады открылась дорога в пустыню — где можно было изучить жизнь в селениях. Малая команда осталась на борту корабля, приземлившегося неподалеку от цитадели Хала.

В течение трех дней Форбс и его люди вели записи о повседневной жизни в шахтах и подземных гротах, где выращивался весь пищевой ресурс планеты. Говорил с «крестьянами» — так бы называли этих людей на Земле по Старому Стилю. Особо в его памяти отложились любопытные верования, коих придерживался рабочий класс Пириса. Они боялись вести раскопки в некоторых гротах, держались подальше от расселин с наступлением темноты и шептались о каких-то вещах, в которых команда Форбса ровным счетом ничего не смыслила. Но Форбс подковался, углубившись в историю Земли по Старому Стилю — именно так он наткнулся на Шекспира и на все эти странные сходства, взволновавшие его в достаточной мере, чтобы притащить в нужное время в нужное место кучу оборудования и начать съемки.

Итак, сухая пустошь.

Форбс, сидя на корточках, ждал, что же явит ему проклятая пустошь.

И нечто явилось.

Первым это уловила звукозапись. Звук был слабый, далекий. Что-то двигалось в воздухе, производя резкий, нарушающий тишину шум.

Один из техников, Кайл, пробормотал:

— Черт те что! Голоса в небе!

Подключились к процессу сверхточные камеры, нащупав цель автоматической фокусировкой, снимая в ультрафиолете и инфракрасном диапазоне, дабы не упустить нечто, что человеческий глаз еще не научился воспринимать. Но далекие объекты попали в поле зрения сами — зримые, реальные.