Ширли Мерфи - Кот на грани

Джо не был красавцем. Из-за белой полоски на носу его глаза казались слишком близко посаженными, что придавало ему вечно насупленный вид.

Скрип больше не повторялся. Может, ему приснился этот звук или просто почудилось?

Действительно, последнее время ему в голову приходили очень странные вещи, такие странные, что Джо даже подумывал — не стал ли он жертвой какого-то кошачьего сумасшествия?

Может, он просто съел что-нибудь не то, отсюда и кошмары? Такое с ним как-то раз уже было, когда ему попался больной суслик. Тогда кота мучили дикие, невероятные сны.

Джо попытался вспомнить, что он ел вчера. К ужину добавилась одна неосторожная мышка, но она не могла нанести никакого вреда, Джо слопал ее через час после своей обычной кошачьей трапезы. Если бы дело было в мышке, он почувствовал бы неладное гораздо раньше. Как бы то ни было, мышь прошла отлично. Вчера около полудня Джо убил и съел скворца, но клюв и лапки выплюнул. Да и от скворцов ему никогда не было плохо. Всецело поглощенный анализом своих физиологических ощущений, Джо не заметил, что из глубины его глотки рвется хриплый рев.

Чертыхаясь, проснулся Клайд.

— Джо, уймись! Черт, для траханья кошек еще слишком рано! А ну спи!

Только теперь до кота дошло, что он издает дикие вопли.

Замолчав, Джо снова прислушался, не раздастся ли тот сухой, короткий звук ломающегося дерева. Да, пожалуй, ему стоит проверить весь дом. Собаки этого не могут, они заперты в кухне. Два старых пса теперь ночевали там — с тех пор как Барни повадился мочиться на переднем крыльце. Спали они как убитые, их можно было принять за результат искусной работы таксидермиста. Кто-то ломится в дом, а этим проклятым собакам не хватает ума проснуться и залаять. И ведь псы были крупными тварями — неряшливый золотой ретривер и разъевшийся Лабрадор. Они могли бы лаем обратить грабителя в бегство, если бы сделали хоть небольшое усилие.

Джо рассеянно потер щеки и расправил усы. Хотя он считал себя уменьшенной копией крутого дикого кота, сейчас ему не хотелось покидать безопасную спальню. Волны страха пробегали по его одеревеневшей спине, подушечки лап взмокли.

Пытаясь восстановить душевное равновесие и взять себя в лапы, Джо повернул ухо в сторону закрытой двери. Не услышав никакого скрипа в холле, он осторожно приблизился к двери и толкнул ее. На согнутых лапах Джо прокрался в темный холл. Его усы подрагивали от предчувствия опасности.

Он осмотрел ванную, бросив нервный взгляд за дверь выложенной кафелем душевой кабинки. Выяснив, что кабинка пуста, Джо метнулся дальше — по пахнущему псиной ковру в холле к спальне для гостей.

Комната находилась в глубине дома, свет с улицы туда не проникал. Шторы были подняты. За темным стеклом не было видно никакого движения. Джо вспрыгнул на письменный стол и, прижавшись к холодному оконному стеклу, выглянул наружу.

Во дворе никого не было видно. Из дома тоже не доносилось ни звука. И все-таки кот не мог унять дрожь, резкими волнами пробегавшую по его шкуре.

Страх не отпускал Джо с того самого вечера, как на его глазах был убит Сэмюэл Бекуайт. Джо не мог избавиться от повторяющегося видения сверкающей дуги, от глухого хруста кости, снова и снова пробиваемой гаечным ключом. Это молниеносное убийство окончательно выбило кота из колеи. Иногда Джо спрашивал себя, не сходит ли он с ума, балансируя на цыпочках на тонкой грани. И дело было совсем не в том, что он стал свидетелем убийства Бекуайта и в результате сам превратился в преследуемого, — не это изменило Серого Джо.

Странности начались еще раньше. Уже в течение нескольких недель он испытывал непонятные изменения собственной сущности. Джо совершенно оторвался от нормального кошачьего мира. Его изумление, когда он впервые осознал, что понимает человеческую речь, было столь сильным, что он едва пришел в себя от этого потрясения.

Ничто из того, что могла подстроить коту жизнь, не шло в сравнение с шоком первого мгновения, когда для него стала понятной человеческая речь. Когда Клайд произнес негромким сдержанным голосом:

— Если сейчас же не унесешь за порог эту мышь, Джо, лежать тебе в кошачьем гробу с заколоченной крышкой.

Джо понял каждое слово в отдельности. Он унес мышь из дома, настолько расстроенный своей неожиданной умственной способностью, что освободил извивающийся комочек и дал добыче сбежать.

Он стоял на крыльце. От только что сделанного открытия его била дрожь.

Любой нормальный, обычный кот понимает, когда его зовут поесть, он знает и терпит резкие окрики хозяина типа «Брысь со стола!» и «Перестань точить когти!» Любой домашний кот знает слова любви, этакий детский лепет. Но все эти слова узнаваемы либо потому, что их произносят с определенной интонацией, либо потому, что их многократно повторяют. Ни один кот не способен понимать каждое человеческое слово в отдельности, не говоря уже об абстрактных понятиях.