Ширли Мерфи: Кот на грани

Перепрыгивая с ветки на ветку, кот пересек улицу, соскочил на соседний ряд крыш, пробежал его до конца и прислушался. Кругом стояла тишина. За ним никто не гнался, лишь звук одинокой машины затихал в отдалении.

Убедившись, что убийца отстал, Джо осторожно спустился с крыши городской химчистки, цепляясь за вьющиеся плети бугенвиллей. Спрыгнув на землю, он пробежал два квартала на восток, затем повернул на юг, в сторону дома. Попетляв по дюжине дворов и двум улицам, Джо прислушался. Погони не было.

Однако страх все еще ворочался у него в животе, и недавнее преследование имело к этому лишь косвенное отношение, тем более что Джо давно потерял того типа из виду; нет, страх имел иную, еще более пугающую природу. Страх чего-то гораздо более ужасного, чем бегство по вечерним улицам от маньяка с гаечным ключом. Кстати, когда Джо взглянул на него последний раз, он не заметил орудия убийства, возможно, тип сунул его в карман, пока не придет время разделаться с бедным котом.

Прежде чем выбраться на Морской проспект, деливший городок надвое своей широкой тенистой аллеей, Джо вскарабкался на ветки высокого раскидистого эвкалипта, нависающего над киоском мороженого. Если убийца все еще продолжал следовать за ним, кот не собирался вести его прямо к своему дому.

Джо затаился в листве, пытаясь разобраться в происходящем. Почему убийца преследует его? Ведь он всего лишь кот. Почему незнакомец считает, что кот может кому-то рассказать, кто именно убил Бекуайта?

Хотя, положа лапу на сердце, Джо действительно мог с легкостью указать убийцу. Он способен был множеством эффективных способов дать полиции подробное описание этого человека.

Но убийца не мог знать ничего такого. Никак не мог. Откуда этому сутулому дистрофику ведомо, что он, Серый Джо, способен выступить в роли свидетеля убийства?

Дрожа, кот сидел в кроне дерева и от расстройства даже не мог умыться. Он был не только напуган и озадачен, его мозг переполняли и другие странные мысли. Это были тревожные и явно не кошачьи размышления о происходящих событиях.

Прежде всего, помимо страха за свою собственную серую шкуру, которой он весьма дорожил, Джо чувствовал жалость к убитому. Это было глупо и не по-кошачьи.

Какое ему, в сущности, дело до смерти Бекуайта? Он даже толком не знал его. Было высшей пробы лицемерием делать вид, будто ему жаль Сэмюэла Бекуайта.

И все-таки Джо действительно испытывал к нему чувство жалости — словно темное печальное облачко таилось внутри, сентиментальное и безосновательное. Кота даже подташнивало при мысли о жестокости этого спланированного преступления.

Убийство, свидетелем которого стал Джо, было извращенным и противоестественным. Оно не имело ничего общего с тем, как убивают кошки.

Коты убивают ради еды или сохранения навыка. Матери-кошки убивают, чтобы научить свое потомство охотиться. Коты не совершают хладнокровных предумышленных убийств, подобных тому, какое пришлось увидеть Джо.

Этот худой человек с бездонными зрачками убил мимоходом, запросто, словно закончил какую-то привычную финансовую операцию — оплатил счет за обед или купил газету. Именно к такому выводу пришел Джо, обдумывая встревожившее его событие.

Он спустился с дерева и, полный тягостных размышлений, направился домой. Пересекая газон и крадучись по темной дорожке, Джо с тревогой всматривался в тени. Все его существо было отравлено каким-то душевным страданием, свойственным, если уж на то пошло, только людям.

Исследование человеческого сознания — не кошачье дело. Кошки не размышляют о человеческих извращениях. Кошки чувствуют человеческую порочность. Они знают о человеческой похоти и черной ненависти и мирятся с существованием этих отклонений. Кошки не анализируют эти извращения. Они предоставляют философствовать людям.

Тем не менее все то время, пока Джо спасался от преследования, он какой-то частью сознания пытался проанализировать действия этого человека, старался понять его побуждения. Джо пытался разгадать не только причины преследования его самого, но и цель убийства Бекуайта. Стремился раскрыть тайну, превратившую худощавое человеческое лицо в маску убийцы.

Почему-то его волновал мотив. Что привело этого типа к убийству? Да мало ли какие проблемы у человека, сам-то Джо с ними никак не связан, да и не хотел бы. И тем не менее внутренний голос продолжал попискивать, словно электронный будильник. Эти мысли были новыми и пугающими. Джо нутром чуял, что его терзания предвещают умственное и эмоциональное перерождение. В нем открылась какая-то иная грань, обнаружились новые черты.