Андрей Бондаренко: Ночь богонгов и двадцать три пули

Это отдельная история.

Когда Хосе вошёл в беспокойный юношеский возраст, то, как и полагается, начал засматриваться на поселковых девчонок.

Рауль Родригес это заметил и, залучив отпрыска на приватный серьёзный разговор, объяснил:

— Эти девицы, сынок, являются твоими дальними родственницами. Так что, извини, но ничего не получится. Нельзя. Природные ограничения…

— Что же мне теперь делать? — не на шутку огорчился Хосе. — Как быть? Ухаживать за посторонними особами женского пола? Где же их взять? Я за пределы Круппендорфа редко выхожу. «Чистота крови», опять же…. Значит, я никогда не женюсь?

— Женишься, не переживай, — успокоил отец. — Мы же сохранили прочные связи со многими немецкими фашистскими поселениями. И с чилийскими, и с парагвайскими, и с аргентинскими. Потом слетаешь в Южную Америку. Я тебе дам адреса, напишу сопроводительные письма. Подберёшь себе подходящую и достойную невесту. Привезёшь её сюда. Сыграем, как и полагается, весёлую баварскую свадебку…

— Слетаю в Южную Америку, когда мне исполнится восемнадцать лет?

— Нет, конечно же. По классическим немецким канонам, принятым в нашем Круппендорфе, девица может выходить замуж, начиная с шестнадцати лет. А мужчина — жениться, только по достижению двадцати одного года. Старинная и мудрая традиция. Не нами заведена, не нам и отменять.

— Получается, что мне надо ждать аж до середины 2013-го года?

— Это точно, математик. Считать умеешь. Ничего, подождёшь. Не ты первый, не ты последний…

В 2010-ом году Хосе-Томасу исполнилось восемнадцать лет, и эта данность в корне изменила его размеренную и спокойную жизнь.

Теперь Хосе мог подписывать финансовые и складские документы. Поэтому его частенько отправляли в Бёрнс — сдавать оптовикам собранный урожай, составлять накладные, выписывать счета, производить сверки по бухгалтерским взаиморасчётам.

В Бёрнсе Хосе однажды и встретился с Аль. Встретился, познакомился и влюбился — без памяти. А она, как водится, влюбилась в него. Бывает…

На самом деле девушку звали — «Алина Сергеевна Наумова». Она ещё в юном возрасте переехала (вместе со всей семьёй), в жаркую Австралию из далёкой и снежной России. Из города Санкт-Петербурга. «Аль» — это австралийский аналог её первоначального имени.

Молодые люди были абсолютно разные. Хосе — высокий, широкоплечий, белокурый, спокойный, рассудительный, педантичный, медлительный, любящий — во всём — чёткий порядок. Алина — низенькая, худенькая, рыжеволосая, веснушчатая, стремительная, мечтательная, безалаберная, взбалмошная, непостоянная…

Говорят, что противоположности всегда притягиваются. Ну, не знаю. Не стал бы утверждать так однозначно…. Нет, конечно, они притягиваются. Отрицать не буду. Но, только, надолго ли? Вот, в чём вопрос.

Тем не менее, случилась-приключилась любовь-морковь.

Вскоре непосредственная и нетерпеливая Аль поставила вопрос ребром, мол: — «А когда, Родригес, состоится наша свадьба?».

Хосе помялся-помялся, да и рассказал любимой девушке всё. Мол, никакой он и не «Хосе», а, наоборот, «Томас». Ну, и всё остальное.

Откровенное повествование было завершено следующей фразой:

— Ничего у нас, милая, со свадьбой не получится. В Круппендорф не принимают посторонних. Ты, тем более, русская по рождению. Скандал разгорится — до самых небес…. А зачем твоим уважаемым родителям нужен я? То бишь, неотёсанный фермер из закрытого католического поселения? Да ещё и с могучими немецкими корнями?

— Подумаешь, привереды, — тут же обидчиво надулась гордая Алина, а подумав секунд десять-пятнадцать, объявила: — Ничего страшного. Мы, просто-напросто, сбежим. Сбежим, а потом поженимся. Делов-то.

— Как сбежим-то? Куда? И на что потом будем жить?

— На моё наследство, оставленное покойным дедулей. Старикан был щедрым человеком. Я, видишь ли, являюсь богатой невестой…. Только придётся немного подождать. Вот, исполнится мне восемнадцать лет, тогда. И наследством смогу распоряжаться по собственному усмотрению, никого не спрашивая. И замуж выходить…. Дождёмся декабря. Полюбуемся — в последний раз — на Ночь богонгов. А потом рванём в Мельбурн, где и зарегистрируем супружество.

— Отец мне этого никогда не простит, — загрустил Хосе. — Обязательно, рано или поздно, найдёт. То бишь, найдёт и, не ведая жалости, пристрелит. Из серии: — «Подлые предатели интересов нации подлежат смертной казни. Собаке — собачья смерть…».

— Тогда мы перестрахуемся. Сперва выправим новые документы, естественно, на другие имена-фамилии, и только после этого поженимся.