Артур Жейнов - Пилюля

Фил подождал минуту, сидя на стуле, а потом от нечего делать принялся ходить по комнате и вдруг остановился у двери с иллюминатором. Его лицо осветилось радостью:

– Ха-ха, – засмеялся раскатисто. – Чучело красноглазое!

Через несколько минут, что-то громко обсуждая, в комнату вернулись ученый и его зам.

– Все правильно, – уверял Павел Игоревич, – дельта остается прежней, диапазон меняем.

– Дельту надо менять, – не соглашался Сергей. – Оставлять опасно.

– Эх ты – вата. Если бы Македонский каждые полчаса долдонил «опасно-опасно»… – он вдруг замолчал и осмотрелся. – Что-то не так. Что-то изменилось?

Сергей посмотрел по сторонам.

– Свет стал ярче?

– Нет.

– А-а-а! Системник у вас шумит. Я вентилятор почищу, как пчелка зажужжит.

– Не в нем дело.

Сергей взглянул на дверь с иллюминатором и изменился в лице.

– Этот где?

– Кто?

Зам дотронулся до носа, показал, будто он у него огромный. Теперь испугался и профессор. Не сговариваясь, оба кинулись к двери. Сергей прильнул к иллюминатору. Возле клетки с Цезарем на корточках сидел носатый, бил по прутьям рукой и что-то кричал.

Профессор вцепился в вентиль.

– Открывай! Открывай ее!

– Заблокирована! Не получится! – дергая дверную ручку, вопил Сергей. – Заблокирована! Не откроется! Новая система! Хотели ведь как лучше!..

– Открой! Открывай чертову дверь! – в панике кричал ученый.

– Ну не могу я! Не могу!!!

Павел Игоревич оторвал руки от вентиля, уперся кулаками в бока, все тело трясло.

– Вырубай! Вырубай все! – прохрипел, тяжело дыша.

Сергей по инерции продолжал дергать за ручку.

– Говорю же, не откроется!

Профессор схватил зама за локоть и как можно спокойнее произнес по слогам:

– Вы-ру-бай.

Зам затряс головой и, наконец, сообразив, что от него требуется, задевая стулья, кинулся прочь из комнаты.

Ученый подышал на стекло и протер его рукавом. Фил все так же продолжал бить по прутьям, Цезарь испуганно метался по клетке. Носатого это жутко забавляло, и он не замечал, что над его головой пульсировала и быстро увеличивалась в размерах золотистая сфера. Фил оглянулся на дверь, увидел растерянное лицо Павла Игоревича и помахал ему рукой. Ученый улыбнулся и помахал в ответ. Затем отошел от двери, сел на стул и раза два ударил лбом о крышку стола.

Через две минуты вернулся Сергей, молча сел. Профессор все так же упирался широким лбом в стол, а руки его безвольно свисали вдоль туловища.

– Вот, – прошептал зам и поставил перед собой наполовину выпитую бутылку коньяку.

Павел Игоревич, чуть повернув голову, посмотрел на этикетку.

– Яда нет?

Сергей поставил рядом с бутылкой две рюмки, не спеша наполнил.

– И что это будет? – спросил профессор.

– Павел Игоревич, не знаю… Все, что смог.

– И что ты смог?

– Кошек отделил, – прошептал заместитель. – Две в одной… побегают.

– А с «этим» что?

– Цезарь, – Сергей запнулся, поднял рюмку, выпил, причмокнул и закончил фразу: – Цезарь в нем.

Профессор приподнялся, взял свою рюмку, глянул на коллегу.

– Скажи, Сережа, может, мы с тобой дураки?

Сергей снова потянулся за бутылкой и наполнил опустевшие рюмки.

– Пейте, Павел Игоревич. Пейте. Я что думаю: сейчас мы их рассоединим. Цезарю давать препарат не будем. Человек выживет, кролик умрет.

Профессор выпил свой коньяк, занюхал воротом халата.

– Препарат уже в Цезаре, я сам ему давал, – сказал без всяких эмоций.

– Из двух один выживет. Сами убьем Цезаря.

Игоревич вяло улыбнулся.

– Ты не понял принципа. Они вытягивают жизнь один из другого, как вампиры. Убей кроля, и человек не выживет. Он сильный, но он же и слабый. Не сможет забрать жизнь у другого, сам себя убьет. Битва иммунитетов. Несколько сознаний в одном – явление противоестественное. Природу не обманешь, не нравится ей, когда пренебрегают ее законами. Она не церемонится.

Сергей покачал головой, цыкнул.

– Получается, нельзя их сейчас разъединять?

Профессор не ответил. В двери щелкнул замок.

Ученый, слегка приподнимаясь на стуле, озабоченно обернулся в ту сторону.

Зам бросил взгляд на часы.

– Ровно пять минут. Блокировка отключилась.

– Что-то жамок у ваш жаклинило, – чуть шепелявя сказал Фил, высовываясь из-за двери. – Дергаю, дергаю, – для убедительности он повертел ручку двери, – ни туда, ни шюда.

Дверь подалась, петли скрипнули, и человек, вместо того чтоб спокойно переступить порог и выйти, неестественно резко и высоко отпрыгнул назад.