Сергей Алексеев - Молчание пирамид

Самое главное, никто из этих высокопоставленных лиц не мог сказать без всяких прелюдий:

— Ну, где прогноз? Давай сюда. Хотел, но не мог.

Пауза затягивалась и напоминала барьер между настоящим и будущим.

Положение спасла Леди Ди, похорошевшая и загорелая до шоколадного оттенка, в котором растворились все морщинки и сокровенные тайны швов немецких портных. Она перепорхнула все временные этапы и поднесла Самохину непочатую, запотевшую бутыль воды.

— И что же вы испытываете, Сергей Николаевич? — задала она глупый, но прозвучавший так безвинно и страстно вопрос, что смахнула все преграды.

Он отвернул пробку, сделал глоток и сощурился от солнца.

— Будто из космоса прилетел…

Натянутые лица встречавших ожили и разгладились, словно после подтяжек, и только у директора ФСБ остались вечные мешки под глазами.

— А хорошо быть героем дня? — привыкшая к всеобщему вниманию Принцесса хотела развить свою первую удачную реплику, но тут грубо вмешался адмирал:

— Какого дня? Скажешь тоже… Тут не одним днем пахнет.

И ему тут же подыграл Баринов.

— А что, Сергей Николаевич, есть соблазн самому заделаться оракулом?

— Есть, — честно признался Самохин. — И великий.

— Ну, это естественно. Полагаю, быть пророком чертовски приятно!

— Не скажите, Герман Степанович! — заметила Леди Ди. — Приятно лишь в том случае, если ты на самом деле не пророк.

Бойцы разбрелись по палаткам, кто-то ушел в лог умываться, и остался лишь Плюхач, который как-то пристально и недоуменно глядел на каждого говорившего.

— Все равно! — мечтательно не согласился режимник. — Построить если не пирамиды, то хотя бы избушку на курьих ножках. Завести вокруг себя апостолов, приближенных… И торговаться со всем миром!

— В наше время с одними апостолами долго не поторгуешь, — сурово заметил директор ФСБ. — И товар этот с лотка не продашь. Нужна жесткая система подбора покупателей. Уверен, начнется спекуляция, перепродажа третьим странам…

— Я вам так скажу, господа, — перебил его адмирал. — На собственном опыте… Когда тебе открывается будущее, прошлое утрачивает смысл, появляется ощущение власти, всемогущества. Заразная эта штука… Тут надо крепкую голову иметь.

— Максим Гаврилович, — как-то панибратски спросил режимник, — ты думаешь, у самозванца была слабая?

— Не слабая, конечно…

— А он жил в гробнице! И лежал на ложе знаете из чего? Из индийского красного дерева. Сам видел. А какая необъятная женщина в приемной сидела!

— Вы-то как считаете, Сергей Николаевич? — спросила Принцесса своим томно-завлекающим голосом, и все примолкли.

— Я?.. У меня пока своего мнения нет.

— Этого не может быть! — засмеялся Баринов. — У вас все есть. Это вы не хотите отвечать.

— Я больше разделяю мнение самозванца, — тихо проговорил Самохин.

— То есть, все-таки хочется необычности?

— Нет… Он сказал, надо соответствовать представлению народа о пророках.

— А Ящер соответствовал? — спросил директор ФСБ. — Тот, настоящий?

— Мне трудно судить… Он был нищий.

— Послушайте, господа! — спохватился Липовой. — Что вы пристали к Сергею Николаевичу? Человек смертельно устал. Я же вижу!..

Его харизма была уже совершенной: встречавшие высокопоставленные лица отступили, потянулись за галстуками и пиджаками.

Адмирал взял Самохина под руку и отвел в сторону.

— Ну, хвастайся своей сумой.

— Я сейчас еду из Тартара…

— И что? — всегдашняя выдержка разведчика ему изменяла.

— Не мог же я взять ее с собой…

— Да, правильно… А где?.. Самохин умыл лицо из бутылки.

— В надежном месте… Сейчас съезжу и привезу.

— И поспеши. Премьер ждет нас на доклад.

— Да я сейчас, туда и назад. — он открыл дверцу УАЗа. — Где водитель?

Все закрутили головами, однако директор ФСБ подтолкнул Плюхача.

— Давай за руль, майор!

Тот почему-то был смущен и насторожен одновременно, поэтому как-то заторможенно сел в кабину, запустил двигатель.

— А мы куда?..

— Выезжай на дорогу и прямо.

Он молча проехал лесом по старому волоку и, когда уперся в бетонку, вдруг беспомощно посмотрел в одну сторону, затем в другую.

— А мы… куда?

— На стеклозавод.

Плюхач вырулил на дорогу и еще несколько минут ехал в цепенящем недоумении, пока не начало трясти по ухабам.

И растрясло.

— Послушай! — вдруг сказал он. — Ничего не пойму! О чем речь?

— Да все о пророке…

— Я слышал… Но все время еще чувствуется какой-то подтекст! Скрытый смысл…