Юрий Леж - Перевертыш

Успенский, приняв решение, попытался успокоить девушку:

— Сейчас поедем, куда только?

Старший сержант уверенно забрался за руль, поискал что-то под приборной панелью и включил зажигание испытанным давным-давно способом, без помощи ключа.

— В аэропорт, — скомандовала Марта, махнув стволом пистолета. — Вы знаете дорогу?

— Направление знаю, а дорогу на ходу найдем, — кивнул Успенский.

Уже с первых минут поездки Пан понял, что водить военный «козлик» и пусть небольшой, но пассажирский автобус — две большие разницы. Но тем не менее, Успенский справлялся неплохо, разве что, излишне резко тормозил и медленнее поворачивал, предпочитая не разгоняться до скорости «козлика» на хорошей дороге перед поворотом. Категорически повезло старшему сержанту и в том, что на улицах сегодня было пустынно, иначе — не избежать бы столкновений и дальнейших разбирательств с пострадавшими автомобилистами. И так на пустынных улицах он ухитрился задеть пару стоящих у тротуара машин, чуток не справившись с управлением.

Как они нашли дорогу в аэропорт, вряд ли кто-то мог бы сказать связно, но уже через двадцать пять минут автобус въезжал на пустынную стоянку перед зданием, на которой уже виднелся второй транспорт, размерами поменьше чуть ли не вдвое, загруженный еще раньше «Мартышкой». Сопровождал её один майор Прошин, сильно взволнованный отсутствием на стоянке и Октябрьского, и капитана Мишина, который должен был провожать визитеров так же, как и встречал их несколько дней назад. Они же должны были привести с собой останки странного защитника мулатки, его необычное оружие и часть бумажного архива капитана, связанную с расследованием этого дела, и тот загадочный предмет, что обнаружили Пан и Успенский в заброшенном доме напротив борделя.

Как только сейчас уяснил себе Пан, все ценности, полученные во время визита, Октябрьский разделил на три части, и хотя назвать их равнозначными было нельзя, но разделение в какой-то степени обеспечивало безопасность доставки хотя бы одной из трех частей.

Нервозность, которая, как зараза, распространялась от майора Прошина, сначала передалась Марте, а следом — Пану с Успенским, а уже потом и охране аэропорта, со времени городских беспорядков так и не смененной, не пришедшей в себя, ходя именно их студенты и негры не затронули вовсе. Этот факт, кстати, был одним из подтверждений версии Егора Алексеевича об истинной цели «народных волнений».

«Что-то получатся не совсем так, как планировал наш новый командир», — подумал Пан, прохаживаясь возле «своего» автобуса, расстегнув кобуру и поминутно трогая рукоятку «семена». Их винтовки, личное имущество, хотя, какое там имущество у солдат, положенный паек на неделю и деньги Октябрьский, посылая солдат к госпиталю, обещал подвести с собой. Теперь Пан думал: «Черт бы с ним, с имуществом этим, да и винтовки новые выдадут, сам бы вот он добрался бы…»

Но — Октябрьский подвез всё, что пообещал. На пяточек влетел, лязгая гусеницами и отфыркиваясь дизельным перегаром, армейский, приземистый и широкий вездеход, и из него, как горошины из стручка, посыпались бойцы со штурмгеверами в руках, в странном, не штурмовом обмундировании. Насторожившийся Пан и не ушедший из-за руля автобуса Успенский достали все-таки на всякий случай пистолеты, а Прошин даже успел присесть за задним колесом своего автотранспорта.

В этот момент, вслед за солдатами, вылез, чертыхаясь и то и дело хватаясь за ногу, злой, недовольный, взъерошенный Егор Алексеевич, осмотрелся внимательно на площадке, прикрикнул на подбегающего было с ненужным докладом местного карнача: «Выполняйте свои обязанности!», и махнул рукой своей «бригаде»:

— Быстро, к самолету, не задерживаться…

Никто не стал спрашивать, что же случилось, почему нет капитана Мишина, откуда взялись явные осназовцы по поведению, сопровождавшие Октябрьского. Пан и выбравшийся из-за руля автобуса Успенский выволокли и подхватили носилки и вещмешок, Прошин — завернутую кое-как в армейское казенное одеяло «Мартышку», а остальное имущество, привезенное с собой Октябрьским, прихватили бойцы из вездехода, умело и без суеты разделившись на сопровождающую и охраняющую группы.

Так они и промчались через пустынное здание аэропорта, и выбежали на взлетное поле. Даже Октябрьский, тихонечко матерясь от боли в ноге, не отставал, стараясь держаться в середине импровизированной колонны.

Возле самолета их ждал штурман, видимо, знакомый гостям по дороге сюда, он уже обеспечил неудобную для погрузки «бесчувственных» тел лестницу, но менять её на другую Егор Алексеевич запретил, жестами и словами попросив поторопиться.