Роман Буревой - Сыщик

«По-плебейски», — уточнил про себя Марк. Или его голос. Он уже порой не различал, кто есть кто.

Марк рассмеялся:

— Итак, Павсаний наш союзник. Его надо срочно использовать. Меня интересует вот что: куда девался планетолет князя Сергея. Может быть, Павсаний ответит на этот вопрос? Если планетолет переправили через лацийский нуль-портал. А я сомневаюсь, что Нерония позволила бы протащить этот кораблик через свои ворота.

— Ну что, ребята, я вам здорово помог? — спросил Друз.

Оказывается, Флакк не отключил свой комбраслет, и центурион слышал весь разговор.

— Ты незаменим! — воскликнул Флакк.

— Как только я получу официальный статус следователя, ты будешь назначен младшим префектом, — пообещал Марк.

— Вот как? Я был уверен, что кредиты уже капают на мой счет. А тут что же получается? Я тружусь бескорыстно?

— Не совсем. Ты оплачиваешь авансом поиски своего отца, — отвечал Марк.

Рядом с Лери стоял сухощавый мужчина на вид лет сорока пяти, среднего роста (даже чуть-чуть ниже Лери), горбоносый, загорелый, светловолосый. Карие внимательные глаза в густой сетке морщин, складки вокруг рта и ехидная усмешка надменно изогнутых губ. Более живое подвижное лицо трудно было вообразить.

— Князь Константин, — представила его Лери.

— Приветствую достославных патрициев, — Константин поднял руку, как это принято на Лации.

— Приветствую, — ответили Марк и Флакк и пожали гостю руки, как это принято на Китеже.

Переглянулись. О том, что Константин прилетит собственной персоной, Лери их даже не предупредила.

— Я не патриций, — сказал Друз.

— Да? — князь Константин чуть приподнял бровь. — Странно. Но, как я понял из рассказов Лери, вы — ее жених.

— Так оно и есть! — заявила Лери и, шагнув к Друзу, поцеловала изуродованного центуриона в губы.

— В конце концов, с точки зрения Лация, все аристократы Китежа — плебеи. В этом смысле мы с вами равны, Друз. — Константин протянул центуриону руку. Тон князя был одновременно и насмешлив, и доброжелателен, Друзу ничего не оставалось, как пожать протянутую руку.

— Я не предупредил о своем прилете. Но думаю, это не так страшно. У меня появилась надежда, что убийство Эмми и убийство моего брата (а ведь он фактически убит) будет, наконец, раскрыто благодаря вам, юный Корвин. Ведь вы — наследник знаменитых сыщиков. Ваш разум должен быть еще более изощрен, нежели разум вашего отца или деда. Я верно понимаю способности патрициев, не так ли?

Марк нехотя кивнул.

— Потому я не мог усидеть на месте и уговорил вашу очаровательную сестру взять меня с собой. Князь Сергей — мой брат. Так что мне хотелось бы узнать подробности этого дела.

— Да, конечно, — без всякого энтузиазма согласился Марк. — Но лишь когда оно будет раскрыто.

— Ах, мой юный друг, вы сама щедрость. Но я, признаться, почти не удивлен. Зная вашу сестру, я не мог ожидать другого. Не так ли, Лери?

— Мы с братом не настолько схожи. Разве что… — девушка запнулась.

— Благородством души, — подсказал Константин. — Лери поняла, что трагедия, которая произошла с моим братом, уже два года не дает мне покоя. Было бы несправедливо и жестоко не позволить мне прилететь сюда.

Друз смотрел единственным глазом на посла Китежа в Неронии, и лицо его, без того изуродованное, искажала гримаса непереносимой боли. Он чувствовал обаяние этого человека: его непринужденное поведение, его манера держаться, едва заметная ирония, как бы маскирующая несомненное чувство достоинства, — что бы отдал сейчас Друз за то, чтобы говорить таким чарующим голосом, так же держаться, просто и естественно! И главное — сознавать свое неизмеримое превосходство. Он вдруг понял, что пожелай этот человек уложить Лери к себе в постель, она бы легла с ним, не задумываясь, и даже не поняла бы, почему уступила.

Марк внимательно поглядел на сестру. Та, казалось, ничего не замечала.

«Возможно, я не прав в своей главной версии, — подумал Марк. — Если князь Сергей обладал хотя бы половиной очарования своего брата, то Эмми могла влюбиться в него без ума». Час назад ему казалось, что он уже распутал все дело. Но с прилетом Константина опять начал теряться в догадках.

— Надеюсь, в доме для меня найдется комната, — сказал Константин. — Прошу заметить, я неприхотлив, хотя и провел немало времени в этом оплоте гедонизма — Неронии. Думаю, каждому человеку хоть однажды надо побывать на Неронии. Чтобы по достоинству оценить свой мир.