Макс Роуд - Данута

— Пожалуйста.

— Сколько ещё предстоит мучиться мне лично? Сколько я буду сдавать все эти анализы, ходить по медицинским кабинетам?

— Если нашим медицинским центрам будут переданы результаты всех прошедших исследований, то совсем недолго, — Айкрофт перевел взгляд на папу. — Ваше Святейшество, вы ведь отдадите такую команду?

— Я готов хоть сейчас подписать с вами договор, — согласился Бенедикт.

— Такой договор, что его появление в свете уничтожит в первую очередь тех, кто это сделал, — сказал Алекс, до этого сидевший молча, но теперь вмешавшийся в разговор. — Я с самого начал говорил об этом, а сейчас, в связи с вскрывшимися новыми фактами, это и вовсе лучший способ сохранить равновесие между всеми, но… Вам, ваше Святейшество, дорога ваша репутация, уважаемым президентам важно не очернить себя в истории, господам из могущественных корпораций важно сохранить бизнес и рычаги влияния, а для ученого важна истина, которая сейчас состоит в том, что перенаселение губительно, как они сами признали. Что касается нас с Данутой, то мы вполне обычные люди и хотим жить нормальной жизнью. Мы любим друг друга, а важнее этого нет ничего. Выплывшая в свет тайна этой девушки не только убьет все отношения, но и погубит ее жизнь, поскольку она перестанет принадлежать самой себе. Вместо договора мы должны дать клятву о неразглашении того, что здесь происходило. Мы все столь разные люди — влиятельные и нет, известные и не очень, а заметьте, решили сейчас судьбу миллиардов. Если мы доверяем друг другу, то договор не нужен, а если нет, то кто-то обязательно воспользуется подписанной бумагой в своих целях, невзирая на последствия. Вот так, господа, думайте!

После слов Алекса в зале воцарилась тишина. Она не была наряженной, но все сейчас думали о том, что предложение молодого человека является единственно верным, и удивлялись, как просто он смог разъяснить его суть.

— Ты лучше всех сказал! — наклонившись к уху Алекса, шепнула Данута. — Я не только горжусь, но и боготворю тебя!

Алекс улыбнулся:

— Давай об этом потом!

— Ну что же, господа, — громко сказал Марков, нарушив общее молчание, — предлагаю высказываться по поводу предложения господина Бравова. Суть его в том, что мы не подписываем никаких документов, а заключаем устное соглашение. Лично я это предложение принимаю — договор будет довлеть над всеми нами и над миром. Даже через сотни лет он может всплыть наружу и взорвать наш хрупкий мир. Самое главное сейчас то, что с помощью этой девушки мы можем не только сохранить нашу популяцию, но и сделать её лучше, а остальное не так важно. Со своей стороны я первым даю слово не пользоваться полученной информацией в корыстных целях. Схему распространения вакцины, когда она будет получена, мы обговорим позднее. Может быть и поторгуемся, но так… чуть-чуть! — Марков улыбнулся и, оглядев присутствующих, жестом предложил им поддержать его почин.

— Я также целиком и полностью поддерживаю это предложение, — взял слово Бенедикт. — Не часто римский понтифик говорит подобное, но сейчас я клянусь перед богом и всеми вами, что буду всячески содействовать скорейшему разрешению проблемы. В наших руках судьба планеты и мы должны подойти к её разрешению с максимальной ответственностью. Засеяв пустое поле десятками видов овощей и злаков, мы погубим посевы — останутся только самые сильные, но не самые нужные. А для чего тогда человеку разум?

— Спасибо, ваше Святейшество, — сказал Марков. — А теперь я предлагаю послушать женщину, нашу уважаемую Эмилию Крафт. Ей так и не довелось сегодня вставить свое слово, но ее присутствие было совершенно необходимо, и сейчас настал тот момент, когда она должна высказать свое мнение. Прошу вас, госпожа Крафт!

— Спасибо, господин президент! — Эмилия встала со своего кресла и несколько раз в волнении кашлянула в кулачок. — Быстро у нас тут, конечно, все переменилось, но на то и нужны переговоры, чтобы в обмене мнениями и предложениями прийти наконец к чему-то, устраивающему всех, да? Ну так вот, сейчас я говорю не как женщина, а как ученый, а ученые не идут на поводу у эмоций и любят четкие понятные факты. Самое главное сейчас то, что мы нашли способ сохранить человеческий род, а остальное не так и важно. Тем, кого гложут нравственные мучения, я могу сказать, что природа устроена так, что неконтролируемое размножение одного вида приводит к вымиранию других. Если сейчас дать возможность родить всем женщинам, которые этого захотят, то мы получим социальную катастрофу. Судите сами — в обычных условиях из сотни женщин детородного возраста, в течении года рожают около пяти процентов. Сейчас мы получим результат, если не максимальный, то весьма близкий к этому, поскольку каждая из них решит немедленно воспользоваться своим шансом. Это инстинкт, господа, и его не одолеть разумом, который у некоторых, к тому же, практически отсутствует. Создавшиеся условия диктуют нам начать регулировать рождаемость и это факт, от которого не укрыться никакими рассуждениями о морали и нравственности. Я клянусь, что ни одно слово не выйдет из стен этого зала по моей вине, а также обещаю, что немедленно приступлю к созданию программы, которая поможет правильно распорядиться препаратом. В моем агентстве достаточно специалистов, способных выполнить эту работу, вот только разговаривать с ними нужно с каждым в отдельности, тема уж очень щекотливая.