Макс Роуд - Данута

— Когда откроешь-то эту суть? — спросила Данута, лукаво подмигнув. — Мне не терпится понять, кто меня еще хочет «сорвать»?

— Сядем в автобус, вот тогда и поговорим спокойно.

— А по билетам в автобус нас не найдут потом?

— Здесь билеты обезличенные, между Белоруссией и Россией нет границ. Я настроен думать, что только к утру те, кто будет нас искать, узнают, что мы прилетели в Минск. А там уже ищи-свищи нас в чистом поле.

— Что? — Данута удивленно посмотрела на своего спутника — последнюю фразу Алекс сказал по — русски.

— Это значит, что нас будет очень сложно найти. Между прочим, словенский и русский языки сильно похожи.

— Да? — Данута пожала плечами. — Может быть. Я так понимаю, у меня теперь будет время потренироваться.

Подъезжая к Минску, поезд постепенно замедлился и теперь двигался с обычной скоростью. Проезжая через городские окраины, Данута не переставала удивляться чистоте и порядку, выгодно отличавших Минск даже от некоторых европейских городов, где ей довелось побывать. Городская архитектура, конечно, не отличалась оригинальностью, но и назвать ее безликой было нельзя: все дома имели свой стиль, в котором, несмотря на усреднённость, все же проглядывали общие черты и местный колорит. Всё было аккуратно, строго и хорошо продумано.

Прибыв на вокзал и молча миновав целую толпу встречающих, наперебой предлагающих свои услуги, Данута и Алекс вышли на широкую Борбруйскую улицу, представляющую собой интересный симбиоз монументальных зданий середины прошлого века и ультрасовременных построек, блестящими стрелами взметнувшихся ввысь. До автовокзала было совсем недалеко и после долгого переезда они не отказали себе в удовольствии пройтись пешком. Вечерний воздух был чист и свеж, вокруг пахло сиренью, кустами которой оказался украшен тротуар, так что пятнадцатиминутная прогулка не только позволила им размяться, но и добавила хорошего настроения.

На автовокзале и вовсе произошло настоящее чудо — им удалось купить последние два билета на автобус, отбывающий в Москву через каких-то десять минут и вскоре они уже плыли над дорогой, удобно расположившись на втором этаже новенького «Неоплана». Гигантская серебристая машина увозила их не только в темную белорусскую ночь — она увозила их к новой жизни, страница которой переворачивалась в этот самый момент. Им самим предстояло заполнить пробелы в её незаконченных строчках и хотя судьба уже сделала свои распоряжения, окончательно ничего еще не было решено. Для начала предстояло просто объясниться…

— Сколько нам ехать? — сидевшая у окна Данута потянулась и устроилась поудобнее.

— Около десяти часов, — ответил Алекс.

— Это километров восемьсот?

— Примерно так.

— Давай поедим? — Данута вопросительно посмотрела на Алекса. — Или потом?

— Почему же потом? Если хочешь кушать, то чего ждать. Вот, бери, — Алекс достал из сумки бумажный пакет «Макдональдса», в который они зашли по дороге.

— А ты?

— Там обоим хватит. Сейчас я схожу разогреть — уже всё остыло.

У микроволновой печи, помещавшейся в средней части салона, уже образовалась небольшая очередь. Добрая половина автобуса тоже решила подкрепиться перед дальней дорогой и множество разных ароматов сразу наполнило внутреннее пространство, вызывая обильное слюноотделение даже у тех пассажиров, кто успел поужинать перед поездкой. Как это обычно и бывает, между людьми легко установился дружный контакт, и теперь, в ожидании своей очереди, все обменивались веселыми малозначимыми фразами, помогающими расслабиться и скоротать время. Алексу, говорившему по-русски без единого намека на акцент, легко удалось вписаться в эту компанию, а то, что разговор с Данутой велся исключительно на английском языке, было только на руку — окружающим вовсе не стоило знать темы, которую этим двоим еще предстояло обсудить.

— Что ты думаешь о людях, с которыми встречалась за последние две недели? — вернувшись, он передал Дануте её часть ужина, одновременно начав говорить, как говорится, с места в карьер.

— Сейчас, подожди…, - Данута осторожно открыла обертку гамбургера, откусила кусочек и с удовлетворением кивнула. — Вкусно! О каких людях ты спрашиваешь?

— Обо всех.

— Я тебе уже сказала, по-моему. Я в чем-то ошибаюсь?

— Во всем, к сожалению, — Алекс вздохнул и тоже принялся за свой биг-мак. — Я могу сказать сейчас, что тебя использовали, причем самым наглым образом.