Алиса Дорн - голова быка

— Что это? — леди закатала рукав пальто и продемонстрировала ему метку, десятком нитей расплывшейся по ладони.

Детектив взял в руку ее ладонь и провел пальцем вдоль одной из линий.

— Ворон дает всем своим подопечным Дар, который их лучше всего защитит. Дар Дочери Ворона — видеть, где находятся другие люди. Это, — он отпустил ее руку, — всего лишь компас, который покажет нам, где искать преступника, как показала бы сама миссис Сара. Не забивайте себе голову волнениями, через пару часов он растает, как утренний туман.

— Она назвала это магией, — встревоженно произнесла девушка. — Но ведь магии не существует.

Эйзенхарт пожал плечами.

— Как по мне, так в этом не больше магии, чем в ваших Дарах и… что там у вас еще?

— Но это совсем другое дело! — горячо возразила леди. — Дар — это… личное. И его нельзя отдать другому, все это знают.

— Может быть, все кроме Ворона. Или он просто любит нарушать правила, — усмехнулся Виктор. — В любом случае, вам не о чем беспокоиться. Ворон дает миссис Саре видеть, потому что он у нее в крови. А пока его кровь разбавляет чужую, он может дать такую возможность и другим, пусть и всего на пару часов. Я в этом вообще-то плохо разбираюсь, но вы можете как-нибудь спросить миссис Сару, если захотите.

— Нет, — задумчиво произнесла леди Эвелин. — Не думаю, что захочу.

Эйзенхарт вновь пожал плечами.

— Ваше дело. А теперь скажите, — посерьезнел Эйзенхарт, — в каком направлении нам искать Хардли?

— Юго-запад, — не задумываясь ответила леди Эвелин. Ее лицо приняло удивленное выражение. — Где-то в пятнадцати километрах отсюда.

Я не находил себе места с того момента, как Виктор и леди Эвелин вслед за проводником ушли в табор. Механическое чудовище Томаса почти сразу обступили дети, до того с любопытством глазевшие на нашу компанию из кустов, и он с радостью начал их развлекать. Я же, сославшись на желание размять ноги, оставил их и решил пройтись до границы табора. Поэтому я и увидел возвращающихся Виктора и леди Гринберг первыми.

— Вам удалось узнать то, что вы хотели? — поинтересовался я, когда они поравнялись со мной.

— Почти, — глаза Эйзенхарта горели энтузиазмом. — Мне нужна карта. Томас, у вас ее случайно не найдется? — крикнул он, пытаясь обратить на себя внимание нашего водителя.

Сопровождавший их Ворон свистнул, и ребятня кубарем кинулась к нему, отлипая от автомобиля.

— Нет а зачем вам? — механик смущённо взъерошил волосы и округлил глаза. — Леди Эвелин, что с вашей рукой?

Краем глаза заметив, как леди Гринберг поспешно натянула вниз рукав, я схватил ее за руку, не обращая внимания на ее попытки вырваться, обнажил запястье и не сдержал удивленного восклицания. На ее ладони расплылось уродливое черное пятно, напоминающее формой наконечник стрелы.

— Объяснитесь, — потребовал я от Эйзенхарта. — Что это такое?

Он отмахнулся от меня как от назойливой мухи.

— Ничего особенного, на чем следовало бы заострять внимание.

— Эйзенхарт… — в моем голосе послышался металл. Детектив горестно вздохнул.

— Это своего рода карта. Компас, если хотите. Какая разница! Главное, что мы можем найти Хардли, если не будем терять время.

— Эйзенхарт, если вы…

— Она в безопасности! Ей ничего не угрожает! И ваше стремление ее защитить, конечно, выглядит очень мило, но оно совершенно не ко времени.

— Я в порядке, — подтвердила леди Эвелин, виновато улыбаясь нам с Томасом. — Не беспокойтесь за меня.

Она наконец выдернула свою руку из моей и закурила. Выглядела леди хоть и хмурой, как небо над головой, но совершенно здоровой, поэтому я временно оставил эту тему.

— Вы хорошо знаете эту местность? — обратился детектив к механику, тоже успокоившемуся. — Что находится к северо-западу отсюда?

— Частные земли. Сразу по ту сторону от дороги начинается лес барона Мерца, потом…

— По ним можно проехать?

— До определенного предела, — осторожно ответил механик. — А куда именно вам нужно попасть?

— Я еще и сам не знаю, — честно признался Эйзенхарт. — Садитесь за свой штурвал, Томас. Доктор, вам придется пересесть вперед. Леди Эвелин, прошу, — он галантно предложил ей руку, хотя, думается, этикет в данный момент волновал его меньше всего.

По прошествии часа машина — и мы вместе с ней — тряслась по неровной колее. Хаотичный маршрут, проложенный Эйзенхартом, привел нас на узкую лесную дорогу. Автомобиль ней можно было разогнать не более чем на двадцать километров в час, но этого хватало, чтобы она с леденящим душу скрипом подскакивала на каждом шагу. Эйзенхарт, переживавший из-за низкой скорости, не прекращал ныть, что преступник уйдет, хотя, как утверждала леди Эвелин, его местоположение не изменилось за последние полчаса.