Артур Крупенин - Ave Caesar! (Дело о римской монете)

Неловко говорить, но Цезарь страдал сатириазисом – он был патологически неспособен контролировать свою похоть. Надо сказать, к женскому аналогу этого заболевания – нимфомании Глеб всегда относился с пониманием, если не сказать большего. Тем не менее он искренне считал, что государственному мужу такой диагноз не совсем к лицу. Что же касается отечественной истории, то в смысле невоздержности с Цезарем вполне мог бы потягаться Лаврентий Палыч Берия, в жизни не пропустивший ни одной юбки и на коленях умолявший конвоиров привести к нему бабу прямо накануне расстрела.

Стольцев вообще придерживался мнения, что именно промискуитет Цезаря добил загнивающую республику. Гней Помпей – главный соперник Юлия в гражданской войне – накануне смуты развелся с женой Муцией Терцией из-за ее измены – с кем бы вы думали? Точно, с Цезарем. И хотя оба будущих триумвира впоследствии примирились и одно время выступали единым фронтом, но чем черт не шутит: что, если противостояние двух враждующих партий – оптиматов и популяров – по сути зиждилось вовсе не на извечном антагонизме патрициев и плебеев, а на некогда уязвленном самолюбии высокопоставленного рогоносца? К сожалению, ответ на этот интригующий вопрос так и канул во тьме «скончавшихся времен», как говаривал Уильям Шекспир.

И, кстати, об уже упомянутом триумвирате. Соблазнив жену Помпея, Цезарь, как известно, уложил в постель и Тертуллу, супругу Красса – третьего своего товарища по троевластию. А теперь давайте попытаемся провести современные параллели. Представьте, что вы один из трех совладельцев крупной компании. На кону большие деньги, в мечтах большие планы. Все трое ревниво меряются заслугами, должностями и полномочиями. И при этом один из них регулярно, ну или раз от разу спит с женами двух других соучредителей. Представили? А теперь внимание, вопрос: как долго проживет ваше ООО? И кто после этого посмеет утверждать, что Цезарь был выдающимся политиком?

Распалившись от внутреннего диспута, Глеб решил погасить закипевшие страсти красным вином. Это сработало, но ненадолго – мысли описали круг и вернулись к Цезарю. Нет, конечно, Стольцев отдавал Гаю Юлию должное. Да, это был великий завоеватель и покоритель мира. Война была его родной стихией. Но мирное время требовало совсем других талантов. Будучи гениальным стратегом, Цезарь оказался довольно близоруким руководителем, неспособным наперед просчитать ходы идеологических противников. Меньше чем за сутки до того, как он будет заколот ближайшими соратниками и даже, как поговаривали, собственным сыном, успев насладиться лишь пятью месяцами абсолютной власти, которой добивался десятилетиями изнурительных походов и кровавых битв, на вопрос о том, какой бы он хотел видеть свою смерть, счастливый обладатель вожделенного звания «пожизненный диктатор», подняв кубок с вином, игриво ответил: «Внезапной».

И это в то время, когда мнимый отцеубийца Брут со товарищи уже заточили свои короткие мечи и упражнялись в том, чтобы научиться половчее скрывать их под складками тоги.

Глеб снова плеснул себе вина. Поднеся бокал к носу, он тут же вспомнил, что согласно летописям Светония Цезарь единственный из всех приступал к организации государственного переворота на трезвую голову, что в немалой степени способствовало его политическим и ратным успехам. Глеб даже на какую-то секунду заколебался, пить или не пить, но затем ему на ум, как обычно в случае подобных сомнений, снова пришел пьяница-Македонский, покоривший еще больше стран и народов, чем Божественный Юлий. Уступая весомости аргумента, Глеб с наслаждением отхлебнул из бокала и продолжил свой исторический экскурс.

Ну не странно ли, что одним из самых популярных персонажей в мировой истории стал узурпатор, положивший конец римской демократии и ввергнувший процветающую страну в пучину гражданских междоусобиц? А как быть с тем, что во времена консульства Цезаря неоднократно ловили на хищении государственных средств, причем в особо крупных размерах? Кроме того, вслед за Плутархом Глеб никак не мог простить автору Commentarii de bello gallico [1]того, что именно по его приказу были подожжены корабли в Александрийской бухте, в результате чего в огне, перекинувшемся на крупнейшую в Древнем мире библиотеку, были безвозвратно утрачены гениальные произведения античной культуры. Отремонтированная библиотека в будущем еще не раз пострадает от бесчинств других римских полководцев и в конце концов будет почти полностью уничтожена ворвавшейся в город солдатней Аврелиана, но в огне этих грядущих пожарищ погибнут уже совсем другие шедевры. Ну отчего кумиром миллионов многие века остается полный, извините за выражение, «сатириаст», болезненно самолюбивый деспот и закоренелый казнокрад?