Михаил Михеев - Не будите спящего барона

Как ни странно, на крыше она оказалась не одна. Какой-то умник уже сидел там, с интересом и восхищением глядя на творящееся на площади действо. Бр-р, ну и мерзость, Ирму передернуло. Видела она за свою, не такую уж и длинную даже по человеческим меркам, жизнь всякое, в том числе, конечно, и казни. Со здоровым цинизмом принимала их как неотъемлемую часть потребностей общества и понимала, что за неимением других развлечений для простолюдинов сойдет и это, но восхищаться массовым убийством… Вот это Ирма упорно не могла понять, ее разум отказывался воспринимать подобные поводы для ликования. Однако сейчас было не время и не место для рассуждений о неполноценности человеческого сознания, куда важнее ей представлялся тот факт, что сидящий здесь, явно не пожелавший толкаться в толпе мужчина мог ей помешать.

Говорят, если долго смотреть человеку в спину, он почувствует твой взгляд. Об этом Ирма вспомнила слишком поздно, а может, просто человек ей попался излишне чувствительный. Он обернулся, увидел девушку, оценил арсенал, бывший при ней, и… впал в ступор. Не попытался извлечь из ножен оружие (а на поясе висели и меч, и кинжал), не закричал, даже бежать, пока еще есть время, не пробовал. Стоял, открыв рот, и смотрел на Ирму вытаращенными круглыми, цвета переспевшей сливы, глазами, в глубине которых плескался ужас. Почему-то именно эти глаза ей запомнились больше всего.

Ну что же, орла видать по помету. Конкретно у этого он должен быть не по чину пахучий. Поразительно, какие тупые мысли лезут в голову, с неожиданной злостью подумала девушка, а руки тем временем делали все сами, независимо от сознания. Одним слитным движением она извлекла лук, наложила на тетиву стрелу с широким и плоским, наносящим страшные раны наконечником. Все это у нее получилось быстрее, чем кто-то успел бы чихнуть. Треньк… Звук выстрела (а тетива звенит достаточно громко) полностью заглушился очередным ревом толпы. Кончено. С практически отсеченной, держащейся лишь на лоскутке кожи головой не живут.

Нравится смотреть, как другим отсекают головы? Попробуй на себе, ублюдок. Ирма бестрепетно перешагнула через разом обмякшее тело, аккуратно, чтобы не испачкать сапожок в быстро растекающейся по крыше, остро пахнущей крови, толкнула его в сторону, освобождая стрелу, обтерла ее о рукав убитого и спрятала в колчан. Вот так, стрела – это ценная вещь, а вот ты, дружок, нет. Ирма заставила себя улыбнуться. Чужие улыбки всех раздражают? Вот и пускай у тех, кто окажется по другую сторону меча, заранее портится настроение. Каких-либо угрызений совести она не чувствовала, в конце концов, это не первый ее жмурик и, если так пойдет дальше, то и не последний. Девушка даже не заметила, как перешла на знакомый с детства и наглухо забытый, казалось бы, жаргон городского дна. Может быть, ее и будет колотить, опять, как тогда, в замке. Ночью, если она вновь останется одна. Но это все потом, а сейчас главное – дело.

Вот с началом дела-то она чуть-чуть и запоздала. Подошла к краю – и увидела, что Аллен вещает что-то со своей крыши. Что он делает, мелькнула мысль, и тут же сменилась пониманием – сознательно подставляя себя под удар, барон отвлекает на себя внимание толпы и тянет время, чтобы дать остальным возможность занять позиции. И, надо сказать, ему это удалось – казнь приостановилась, все с удивлением и интересом смотрели на нарушителя спокойствия.

Ирма посмотрела направо, налево… Ну да, дружинники еще только выходят на крыши, Аллену и требовалось-то выиграть всего несколько секунд, и, похоже, ему это удалось. А вот Элтон на соседней крыше, отойдя от края, чтобы не быть увиденным с площади, что-то объясняет Ричарду, показывая на ратушу и энергично жестикулируя. Ричард кивает, а потом быстро скидывает куртку, доспех, рубаху… Миг – и рядом с магом на крыше стоит устрашающего вида зверь, еще секунда – и он срывается с места, с невообразимой скоростью перепрыгивая на соседнюю крышу…

А барон тем временем вещает. Ну, ничего себе! Ирма никогда не замечала за Алленом особого красноречия. Да, он не был косноязычен, и молчуном его назвать тоже язык не поворачивался, однако в этом плане он казался девушке самым обычным человеком. Ага, щ-щас-с. Еще немного, и он здесь всех уболтает, пускай даже – Ирма это понимала – его красноречие не природное, а результат хорошего обучения.

И ведь, что интересно, говорил-то он ни о чем. Ирма попробовала прислушаться, и почти сразу поняла, что плывет. В смысле, ее сознание плывет – менее чем за минуту Аллен сменил три темы и раз пять поменял время, о котором говорил. Совершенно бессвязно, казалось бы, но, на самом деле, четко и выверенно – это дезориентирует, заставляет терять нить разговора и в зародыше убивает критичность суждений. Никакой магии, обычные слова, Ирма и сама так умела, правда, намного хуже, хотя ей все это показывал отец, а он у эльфов считался знатоком подобных трюков. Да и вообще, он был свято убежден, что такая риторика – секретное умение эльфов, а теперь оказывается, что люди тоже владеют им, да еще и как бы не лучше…