Неда Гиал: Давным-давно, в неведомой дали

К тому времени она уже отперла тот проклятый магический ларец. От того, что она узнала, похолодело даже её заледеневшее сердце. Быть может, всему тому, что произошло, было суждено произойти, если не с Мстиславом, то с кем-то из его потомков. Осознание того, что все её попытки защитить короля вероятно были обречены на провал с самого начала, что не было даже маломальской надежды противостоять этому злу, лишь углубляло её отчаяние. Сама природа реагировала на растущий дисбаланс в магическом эфире: последние две зимы были ужасно холодными, а лета всё более мрачными… и это только множило слухи о ней.

Исправить влияние воронки было пока ещё возможно – но кто же будет её слушать? Драгомира презрительно поморщилась. Дворяне….. Они были столь любезны, что позволили ей аж «целых» полгода траура. А затем – её губы скривились в злобную усмешку – затем они стали настаивать на том, чтобы она выбрала себе нового мужа из их рядов, того, кто станет новым королём. Костяшки её пальцев затрещали – какая дерзость! Какая наглость! Несколько месяцев они пытались убедить её, говоря, что теперь, когда она потеряла ребёнка и наследника трона, при том, что всё ещё жива принцесса – тоже наследница, это единственный способ утвердить её положение, как королевы. После того как она, гхм, «выразила своё недовольство» – им не стоило упоминать её сына, и после того как они пришли в себя от вида разъярённой волшебницы – в королевстве вспыхнула гражданская война… бесчисленные бессмысленные смерти, питающие теперь уже неистовствующий вихрь. Одни боролись за свои собственные права на трон, не желая принимать ни королеву простых кровей, ни принцессу-отцеубийцу. Другие – поддерживали принцессу. Молодой рыцарь, которому она обещала сердце и трон, был мёртв, однако на его место претендовало немало прожжённых авантюристов, которым было наплевать на её прошлое, если они смогут получить право на трон, женившись на ней. Правда были и действительно благородные, легко одурачиваемые рыцари – те, что действительно верили, что принцесса была невиновна, и что всё это происки злой королевы-мачехи. Боги, как она ненавидела блаженных идиотов! И, наконец, были те – немногие – что всё ещё поддерживали её. Те, кого не заботило её происхождение, кто видел её горе и боль и были всё ещё верны своему королю, те, что ещё знали значение слов «честь» и «долг». Одним из них был Всебор, начальник теперь уже её стражи…

Гражданская война шла уже больше года без особых успехов ни для одной из сторон, но в последнее время положение ухудшилось. Её вновь кто-то предал – в один прекрасный день келья в башне, где держали принцессу Цветану, опустела – кто-то помог ей сбежать. Сначала не было известно жива ли она ещё, какое-то время о ней ничего не было слышно, но война сделала поворот к худшему.

– Моя королева…

Её размышления прервал начальник стражи, вошедший в комнату.

– Прости, что я тебя тревожу, но у меня плохие новости.

Драгомира повернулась к нему и устало усмехнулась.

– А разве бывают другие?

Всебор на мгновение замешкался, но затем подошёл к королеве со свитком пергамента в руке.

– Я только что получил весточку с фронта.

Он невольно нахмурился, когда королева протянула правую руку в перчатке, чтобы взять послание. С тех пор как погиб король, Драгомира постоянно мёрзла: зима ли, лето ли – для неё было всегда слишком холодно. Однажды вечером она сидела перед камином, пытаясь согреться. Полностью погружённая в свои мысли и отчаянно нуждаясь в тепле, она видимо даже не заметила, как её рука оказалась в огне. К счастью он вошёл в залу как раз вовремя, чтобы её схватить и оттащить – сама она даже не сразу поняла, что произошло. Её правая рука была сильно сожжена, и хотя она и зажила на удивление хорошо, видимо благодаря её магическим способностям, она тем не менее была покрыта жуткими шрамами, которые королева прятала под чёрной перчаткой, которую никогда не снимала.

– Итак, – протянула Драгомира, роняя пергамент на стол. – Принцесса Цветана жива и здорова, и наконец сумела убедить свою кузину напасть на нас… – она снова подошла к окну.

После минутной заминки, Всебор последовал за ней.

– Мы не сможем воевать на три фронта, – тихо сказал он, – мы уже терпим поражение на двух.

Драгомира бросила на него слегка насмешливый взгляд.

– Ну спасибо, что уточнил, Всебор, – затем она снова уставилась в окно. – Значит вот как это закончится…

Она отвернулась от окна и медленно направилась к большому овальному столу в центре зала.