Неда Гиал: Давным-давно, в неведомой дали

После свадьбы она могла наконец, не таясь изучать книги в библиотеке. Особенно запрещённые – ныне король только поощрял её в этом. Кто-то из его приближённых предал его, и он хотел знать, кто именно. Допрос неудавшегося убийцы ничего не дал – он молчал под пытками, а когда ненадолго остался один – выпил яд, спрятанный до этого где-то на теле. Так что теперь вся его надежда была только на Драгомиру. И вновь залы наполнились слухами о том, что молодая королева якобы изучает ритуалы чёрной магии. И вновь Драгомира не обращала на них внимание – Мстислав защитит её от этих извращённых умов, а она научится как защитить его. Если бы только её исследования шли быстрее! Но ей приходилось пробиваться сквозь старые тексты – некоторые из книг были написаны на древнем языке, который она переводила лишь мучительно медленно. Её беспокоило и другое. Посреди всех этих древних свитков она обнаружила нечто необычное – небольшой ларец, который был намного древнее всего остального в комнате. Он был запечатан очень мощными заклинаниями, чтобы их снять ей предстояло для начала научиться пользоваться своими способностями не в пример лучше. Однако, даже несмотря на то, что пока открыть его и не представлялось возможным, она чувствовала, что он имеет какое-то отношение к той мгле, что надвигалась на замок. Это повергало её в отчаяние – столь древнее зло, есть ли вообще надежда, что она сможет с ним справиться?

Несколько месяцев спустя на короля было совершено ещё одно покушение. Они были в городе на празднике урожая. Всё было прекрасно, они смеялись и болтали, смешавшись с толпой дворян и простых людей, король трогательно ухаживал за своей молодой женой. А потом к Мстиславу вдруг подошёл нищий в ужасных лохмотьях и срывающимся, дребезжащим голосом попросил у него благословения и пару монет. Король улыбнулся и протянул руку к кошелю, когда Драгомира вдруг почувствовала опасность. Она вскинула руку и послала клубок сверкающих шипов в сторону нищего даже прежде чем увидела серебристый блеск кинжала. С жутким воплем ложный нищий рухнул и выронил кинжал – шипы пронзили его руку в нескольких местах. Это была горькая победа – она спасла жизнь короля своей быстрой реакцией, но при этом буквально кожей почувствовала, как возрос страх перед ней, когда она публично использовала магию. Народ был шокирован покушением на короля средь бела дня, но не меньше он был шокирован и её колдовством. По взгляду Мстислава было ясно, что он бы предпочёл, чтобы она этого не сделала, но он ничего не сказал. Он молча указал стражникам задержать неудавшегося убийцу, затем крепко прижал к себе жену и поцеловал её в лоб, что-то успокоительно шепча. Праздник был безнадёжно испорчен, им пришлось вернуться в замок под усиленной охраной.

Король настоял на том, чтобы она присутствовала при допросе – она должна попробовать понять, говорит ли убийца правду. Драгомира сидела бледная, сжавшаяся, избегая смотреть на пытаемого мужчину, постоянно борясь с порывами закрыть уши руками, чтобы больше не слышать этих ужасных криков. Мстиславу было жаль жену, но он был полон решимости выяснить, кто же так отчаянно желал его смерти, да ещё как назло как раз тогда, когда у него наконец вновь появились желание и причины жить. К счастью этот убийца был не столь вынослив, как первый, и вскоре выложил всё начистоту. Выяснилось, что за всем стоял младший брат любовника первой королевы, Витомир. Тогда, после предательства его брата, король хотел казнить и его, но, поддавшись на уговоры дворян, пощадил. Среди заговорщиков была и… родная дочь короля. Молодой рыцарь опутывал принцессу сетью лжи, рассказывая ей, что её мать якобы была изначально влюблена в его старшего брата, но он ей был не ровня, и её насильно выдали за короля Мстислава. А затем, когда тот застал влюблённых, которые были не в силах противостоять своим запретным чувствам, он убил их обоих. Как ни странно, принцесса поверила статному красноречивому молодому человеку и пообещала взять его в мужья, если он «отомстит» за её мать. Новая женитьба Мстислава, после первого неудачного покушения, лишь подтвердила её уверенность в той лжи и укрепила ненависть к отцу. Правда, может статься, надменная и капризная принцесса всего лишь хотела править сама – а её отец просто-напросто излишне зажился на свете. Драгомира ещё больше напряглась во время этого признания негодяя. Она сидела вжавшись в стул, не смея поднять взгляд, боясь, что король спросит её, говорит ли убийца правду. Потому что она чётко ощущала, что тот не врал. Это подтвердило и её собственные подозрения – с самого дня свадьбы она чувствовала всё усиливающийся поток неприязни от принцессы, а посреди этой неприязни, ей виделся налёт предательства, налёт ненависти к её отцу, не связанный с его новой женой. Однако она не решалась действовать, исходя из своих подозрений – это могла быть всего лишь объяснимая ревность единственной дочери, которая до тех пор наслаждалась безраздельной любовью отца, и, может быть, ненависть к Драгомире, как к сопернице, претендующей на «её» трон. Она не хотела быть той, что создаст раскол между отцом и дочерью, она не хотела, чтобы о ней говорили, как о злой мачехе. Но Мстиславу не надо было ни о чём спрашивать: достаточно было лишь посмотреть на его королеву и всё было ясно. Он подошёл к Драгомире, опустился перед ней на одно колено и взял её ледяные руки в свои, поцеловал их и поднял на неё взгляд, пристально глядя на её перекошенное от боли и горя лицо, и прошептал.