Владимир Прягин - Дурман-звезда

– Да, – призналась Криста, – на такое зрелище я никак не рассчитывала.

– Смею надеяться, – сказал Угорь, – вы увидите у нас еще немало такого, что изменит ваши прежние представления. Завтра же приглашаю вас, леди, и всех ваших спутников для беседы…

– Погодите, – сказала Тайя. – Слышите?

Теперь и Ясень уловил непонятный звук, словно трещала ткань. Все застыли, недоуменно оглядываясь. Звук становился громче, скала под ногами дрогнула.

На секунду все стихло.

А потом взорвалась земля.

Это было похоже на фиолетовые фонтаны, которые забили в один момент. Или на чудовищные гибкие стебли, проросшие вдруг на великанской грядке.

Рудные жилы с треском ломились к свету.

Толстые стебли распадались на десятки отростков, которые хлестали по сторонам, будто плети, и подбирались к людям. Другие уже вгрызались в днище деревянного корабля, как черви в мертвое тело, прокладывая себе ходы в его внутренностях. Вдали фиолетовая трясина поглощала пограничный поселок.

Руда жрала и чавкала жадно, хрустела бревнами одноэтажных домов и досками корабля, сыто отрыгивала, опадала на миг, чтобы переварить добычу, и опять выдавливалась наружу.

Раскаленный воздух дрожал, одежда начала тлеть. Люди, хрипя, валились на землю. Корчились, хватая себя за горло, и раздирали кожу между ключицами, где разбухали страшные волдыри. Только Ясень стоял, прижимая Тайю к себе, и жилы почему-то не приближались.

Несколько отростков сплелись, скрутились жгутом, принимая новую форму. Сначала возникло туловище с уродливой головой, потом отросли конечности. Голем, родившийся из руды, неторопливо двинулся к Ясеню.

– Ты снова пришел, – сказал он, остановившись в пяти шагах.

– Я не отдам ее тебе.

– Я уже взял ее.

И тогда Ясень понял, что держит девчонку практически на весу и больше не ощущает ее дыхания. Он бережно опустил ее на траву и сел рядом, не в силах отвести взгляд. Текли минуты, небо над головой темнело, но он все сидел, а голем терпеливо ждал рядом.

Потом Ясень встал. Спросил бесцветно:

– Угорь знал?

– Только то, что ему полагалось знать. Так же, как и ты. И любой другой.

Ясень смотрел в фиолетовые глазницы и думал, что если голему сейчас оторвать башку, то это ничего не изменит. Руда отрастит хоть десяток новых. Здесь некому мстить и предъявлять счет. Разве что самому себе – за то, что привел других в мышеловку.

Тайя и Криста без раздумий пошли за ним. Видели в нем что-то особенное – каждая на свой лад. И вот чем это закончилось. Сам же Ясень все эти годы трусливо уходил от вопроса – кто он на самом деле? Но теперь он найдет ответ. Хотя бы из уважения к тем, кто ему поверил и поплатился жизнью.

– Два года назад, – сказал он голему, – мы встретились на тропе. Ты пропустил меня. Почему?

– Тогда ты отдал мне двоих попутчиков. Поскольку верил, что это единственный верный выход. И я понял – из этих же побуждений ты приведешь других.

– Это пустые слова. Почему я не сгораю, стоя рядом с тобой? И почему Угорь сейчас сгорел, хотя раньше легко ходил по тропе?

– Угорь был отмечен печатью солнца. Он получил ее, когда его казнили на эшафоте. Поэтому я его пропускал, не трогая. Но цикл завершен, Угорь сделал что предназначено. Печать исчезла. Что же касается тебя… Посмотри вокруг.

Ясень огляделся. Чернел обугленный остов корабля-змея, на месте поселка виднелось обширное пепелище. Вдоль обрыва, где недавно стояли люди, теперь было пусто. Руда поглотила сгоревших, оставив лишь бесформенные пятна золы. На одном из таких пятен что-то блеснуло. Ясень подошел ближе и подобрал твердую мерцающую горошину. Рядом заметил еще одну, положил на ладонь.

– Все верно, собирающий души, – произнес голем.

– Души? – Ясень сглотнул комок.

– Так они выглядят после смерти. У каждого есть такая. У каждого человека, кроме тебя. Ты – не моя добыча.

– У всех, кроме меня? Как такое возможно?

– Это, скорее, вопрос к тебе. Кто были твои родители?

– Настоящих я не помню – только приемных. Они подобрали меня десять лет назад, когда я, подросток, лежал без сознания у дороги. Таких, как я, называют солнечными найденышами. Видимо, плач солнца застал меня в чистом поле, из-за чего я утратил память.

– Это мало что объясняет. Бывают люди с вырезанными душами, но ты другой, у тебя нет шрама. Как ты живешь? Без души человек не чувствует солнце.

– Что это значит?

– Все мы едины, связаны через его огонь – руда, цветы, животные, люди. Огонь этот добр, но строг. Он дарит свет и тепло, но и карает, если люди выходят за грань дозволенного. Например, если лезут в рудную жилу или под слезы солнца. Душа дана человеку, чтобы чувствовать эту грань и помнить, что солнечный огонь – благо. А без души покажется, что вокруг всегда пылает мертвый костер.