Дарий Дюже - Драконьеры

– Дальше не ходи. Подожди меня здесь.

Он понял, уселся, вывалив язык и часто дыша – словно бежал только что, а не мирно лежал у костра. Я же двинулся дальше, мной руководило уже не столько любопытство, сколько желание преодолеть страх.

Лёжа на краю, чувствуя, как в грудь впиваются острые грани кристаллов, с замиранием сердца вглядывался в огненную круговерть. Это было красиво – феерическое буйство огненных стихий… Я не сразу понял, что вижу потоки достаточно чётко и могу нормально дышать, несмотря даже на чересчур горячий воздух. Казалось, кто-то перемешивает потоки великанской ложкой, сливая их в одну вращающуюся воронку, через какое-то время, вспухающую огромным разноцветным фонтаном или диковинным цветком. Там, внизу, носились стаи золотистых огоньков, переплетаемых струями лилового течения, оранжевая огневеющая лента сплеталась с алым, и вдруг рассыпалась причудливыми огнями, тонущими в буйстве красок.

Там была жизнь, непонятная, неясная, скрытая от людей флёром горячего марева, страхом, и очевидной смертью. Но там была жизнь.

От созерцания Бездны меня отвлёк Трофей, причём достаточно бесцеремонно – ухватив за штанину и оттащив от края. У меня кружилась голова, и на любое резкое движение отзывалась глухой болью. Сколько же времени я провёл, лежа на краю и вытянув шею?

Вернувшись к почти прогоревшему костру, подкинул в него веток, я лёг, умостив мешок под голову. Итак, выяснилось, что кулон не только защищает от излучения, но и проясняет зрение – мне не мешало марево поднимавшегося из Бездны жара. Я видел настолько ясно и чётко, насколько позволяло слабое человеческое зрение… Но нужно ли мне было это знание? На этой мысли меня сморил сон, полный неявного ужаса, огненной круговерти и чьего-то визга. Потом я понял, что слышу визг не во сне, а наяву. Где-то рядом от боли визжал Трофей…

Сон слетел пушинкой, когда я вскочил, но спросонья никак не мог сориентироваться: казалось, десяток Трофеев визжат со всех сторон. Метнувшись в одну сторону, потом в другую, наконец, увидел за деревьями на обрыве непонятное шевеление и, выхватив кинжал, побежал туда. Трофей визжал от боли, временами переходя на жалобное поскуливание. Я такого от него никогда не слышал. Но никто и никогда не видел такого…

С обрыва в Бездну уходило толстое тело?, стебель?, а может – тулово? Что-то толстое, на обрыве разветвившееся на более тонкие и длинные плети или щупальца, извивающиеся на земле. Эта штука была розовато-жёлтой, полупрозрачной, цвет пульсировал, словно кровь в жилах, создавая неприятное ощущение живого, но чуждого человеку. В одном месте щупальца-плети образовали тугой клубок, оттуда-то и доносился визг.

У меня не было времени думать – там был Трофей, и возможно, в этот момент тварь выдавливала из него последнюю кровь… Врезавшись в щупальца в том месте, где был ближе всего клубок, я принялся рубить их кинжалом. Секлись они легко – как студень, и на какой-то миг, раздались в стороны. Словно в недоумении. Я успел заметить, как с обрубков капает какая-то тягучая, как кисель жижа и, падая на землю дымится. А в следующий момент кинжал уже ничем не мог помочь – слажено, как одно существо (а так оно и было), щупальца рванули ко мне, и в одну секунду оплели так, что стало невозможно пошевелиться. В тот момент, я ничего, кроме омерзения и ужаса не почувствовал. Несколько щупалец проскользнули под одежду, оставив на коже слизисто-мерзкий след. Ещё одно скользнуло в ворот рубахи, прижав к груди кристаллы, заставив задрожать от отвращения и вдруг отпрянуло.

Воздух засвистел, когда вокруг, как в агонии, забились щупальца. Они соскользнули с меня и отпрянули от Трофея, конвульсивно содрогаясь – что-то причинило им сильную боль. Потом существо медленно и вяло стало соскальзывать в Бездну, а я стоял, не в силах осмыслить случившееся. Меня, нас, опять спас кристалл.

Трофей лежал, как мёртвый, и даже не скулил – на теле, там, где его не защищали броневые пластины, были жуткого вида ожоги. Я и сам чувствовал, как начинают гореть места, где кожи коснулись щупальца. Но меня-то они только коснулись, а псину обнимали не знаю уж сколько времени. Трофей был неподъёмным – не могло было быть и речи о том, чтобы перенести его к нашей стоянке. Если бы не страшные ожоги, можно было переложить его на плащ и оттащить, но с такими ранами это невозможно. Все что я мог сделать – перенести стоянку сюда, благо она недалеко.

Сняв с шеи один из кулонов, я осторожно накинул цепочку на шею Трофея.