Николай Зобнин - Восставшие из пепла

– Заклинаю вас, – вскричал преображённый Абрикосов, – Духом… – Изнутри, из чрева пришельца Абрикосов пытался выкрикнуть, но силы были не равны, его личность давилась и фраза так и не была закончена.

– Заклинаю вас Духом Пустоты!

Мгновенно всё было залито сверкающей чернотой. Исчезли руины, бездна, духи Земли и сама Земля.

Пелена спадала с глаз Абрикосова. За плечо кто-то тряс и звал, – Иван Николаевич, очнитесь, что с вами? Лёшка, скорее за доктором, Ивану Николаевичу плохо.

Абрикосов сидел на бетонном полу. Адски болела голова. Академик потёр виски, поднял голову и увидел озабоченное лицо старшего техника станции.

– Исаак Михайлович, что со мной? Что со станцией?

– Ну и напугали вы нас, Иван Николаевич. А со станцией что, работает себе, она же у нас железная, что с ней будет.

– Да, железная…

Абрикосов встал на ноги и пошёл в щитовую. Оборудование энергоблока мирно гудело. На выходе из зала он на что-то наступил, подняв при этом облачко разноцветной светящейся пыли.

– Всё, всё. Спать. Четверо суток на станции дают себя знать. Пусть делают контрольные лучеметания без меня. Ничего сложного в этом нет.

Лопасти вертолёта рубили могучий воздушный поток. Ветер крепчал, и всё более сносил эскадрилью к северу. Шальников нервничал. Близилось время, назначенное Землёй, но никаких признаков этого не ощущалось. Профессор метался по крохотной, прокуренной каморке. Включилась спец связь, на экране появилось толстая лоснящаяся ряшка Фабриканта. Фабрикант подобострастно дрожал двойным подбородком, не смея первым начать разговор.

–Ну что?! Слишком хорошо живёшь. Отожрал морду, в экран не влезаешь, а тут начальник – Шальников указал пальцем на себя – жизнью рискует.

Толстяк потупился. – А что я, я ничего. Меня не направили.

– Правильно сделали. Если бы я послал тебя, то китайцы уже точно под Москвой сейчас были. Ну да не об этом речь. Какого чёрта твои установки не дали при испытаниях полную когерентность, и смещение фазы болталось, чуть ли не на 5%. Да что там, только монохромность устанавливалась минут пять. Мой человек из КГБ у тебя уже был?

– Да, – еле пролепетал Фабрикант, дрожа всем телом.

– На конференции, – Шальников посмотрел на свои огромные командирские часы с компасом, – через неделю в Штатах запустишь слух, что у нас утечка ценной информации, чтобы там поверили заброшенной информации насчёт лазерного щита. Ты подготовил людей, которых следует внедрить для контроля за ходом операции?

– Да.

– Так покажи их, идиот, – вскипел Шальников. Несколько минут он втолковывал молодцеватым ребятам о крайней необходимости выдавливать из противника максимально больше денег на то, чтобы победил социализм во всём мире. Профессор явно кривил душой, поскольку ему до лампочки была мировая революция, и не было особо сильного желания кого-то, что называется, "кидать на ржавые гвозди". Всё объяснялось банально просто – ему были нужны деньги. С каждым годом обнаглевшая номенклатура хапала всё больше валюты, и всё меньше шло на Шальниковский центр. Была идея, как обуздать хапуг, но всё как-то не доходили руки. А пока, через подставных лиц профессор создал в США корпорацию "Интел", которая должна была получить госзаказ на создание стратегической оборонной системы. Шальников был просто в восторге от своего хитроумного плана. Одним выстрелом он убивал двух зайцев. С одной стороны убирал лишних конкурентов из орбитального пространства, а с другой получал хороший куш.

Закончив инструктаж, Шальников подозвал толстяка и, глядя ему между глаз, отчётливо произнёс, – Ты, мешок с говном, не дай бог что-то случиться и американские спутники начнут сбивать мои орбитальные станции, я с тебя с живого кожу сдеру. Всё понял? Иди отдыхай.

Шальников отключил аппарат, откинулся в кресле и задумался.

–А что делать? Если не так с ними обращаться, то в моём центре будет такой же бедлам, как и во всём Союзе.

–Это точно, Кирилл Алексеевич, только так и никак иначе. Кнута им всем надо, чтобы слушались, – высказался Жорж, оторвавшись от своего занятия – высасывания остатков пива из бутылок и обгладывания собачьих костей.

– Сейчас кое-кто получит фейсом об тейбл. Кстати о фейсах и френдах. Надо потолковать с Майклом.

– А, это тот парень из Пентагона, с которым вы хорошенько нагрели Дрезденскую галерею в конце войны.

Да и не только её – протянул Шальников, вспомнив такую далёкую молодость, но тут же опомнился, – скажи ещё только одно слово и я тебе оторву всё, что у тебя выступает наружу.