Леа Соммер - Повесть забытого мира

– Зато они спасут твою репутацию, девочка! – высокомерно произнесла Юна. – Поэтому соберись и постарайся! Я видела, какие пируэты ты выдаешь на своих тренировках. А высшее общество, уж поверь, бывает порой опаснее любого опустошенного – с этими словами она отпила из бокала глоток воды, помассировала виски и повелительным жестом скомандовала приступать.

Я рассудила, что чем быстрее у меня все получится, тем быстрее она отстанет от меня. Максимально естественно, приняв эту некомфортную позу, я изобразила на лице нечто «почему именно я?» и удрученно посмотрела на Юну. К моему глубочайшему удивлению, ей эта печальная композиция понравилась – она захлопала в ладоши и произнесла: – «Вот! Можешь ведь, когда захочешь!». Я не стала ее огорчать и говорить, что не вижу никакой разницы между этой и предыдущими попытками, поэтому просто улыбнулась.

–Всё, на сегодня вполне достаточно, в следующий раз будем изучать жесты и стиль на балах в Корморанисе. Это будет очень интересно!

– Сомневаюсь – пробубнила я и поблагодарив леди Юну вышла на улицу. Наслаждаясь долгожданной свободой, я стояла около нашего сада, не зная, то ли мне пойти домой, то ли поискать Кая. Но, поразмыслив еще немного, я предпочла третий вариант завидев сквозь разросшийся плющ голубое мамино платье.

– Мам, а что ты думаешь о пророчестве? – спросила я, мучимая этим вопросом.

– Ты знаешь, это очень сложный вопрос, Велана. Отец рассказал мне вкратце, о чем они говорили с Эйлетом, и я догадываюсь, что ты тоже это знаешь. – она произнесла это как само собой разумеющееся. – Когда я приехала в Лальфарен, твой дед был еще жив, и я очень любила проводить с ним время. Он делился со мной множеством воспоминаний про войну, про молодого Олдера, и про напасть, которая пришла вместе с Кауфу. Когда в нашем королевстве в первый раз пролилась кровь опустошенного, наш король был в ужасе. Он позвал Юзелиса, и тот рассказал ему слова, которые услышал от существа, похитившего тело его сына. С тех пор их стали называть Пророчеством, но ни я, ни твой дед в это не верили. Навсегда запомнила его слова в тот день “Эмилия, не слова убивают, и не они обрекают на страдания целые народы. Все, что происходит – это выбор. И если что-то и погубит нас, то это будут не громкие речи, сказанные чудищем, а выбор того, кто занес меч.” Поэтому, девочка моя, я верю в поступки, верю в нашего короля, твоего отца и в то, что они не дадут этим словам исполниться.

Она поцеловала меня в лоб и пошла дальше в сторону дома. Я постояла, еще немного глядя на высокие стены замка и последовала за ней.

Время близилось к ужину. Звенел колокол в церкви, Аннет спешила и подгоняла обслугу, я неторопливо спускалась из своей комнаты. Папа вышел только к началу самого ужина. Авелус предпочел остаться в своих покоях, мы же сели ужинать.

– Папа, расскажи про то, как дед воевал с народами гор? – попросила я.

–Это был бы долгий рассказ – проговорил отец, допивая свой бокал вина. – Поэтому я расскажу тебе, как они победили. Знаешь, Велана, ты должна понять главное – сила всегда заключается в единстве. Именно эту мысль донес до людей король Олдер в то время. Армия, ведомая одной целью, верой в себя и своего предводителя – непобедима, – с этими словами он обнял меня за плечи и прижал к себе.

***

Тяжелый малиновый рассвет неторопливо расползался по безмолвной равнине, окрашивая молодую траву в золотистые цвета. Безлюдный замок укутался утренним туманом, словно заботливо сотканным платком. Птицы безмолвствовали. Со стороны запада беспокойный и порывистый ветер нес нарастающий гул и крики. Дежурный на воротах проигрывал в борьбе со сном, и его веки все больше тяжелели, он несколько раз пытался отогнать въедливый сон, но результат оставался всегда тот же – глаза вновь и вновь закрывались. Воздух был влажным. Все несколько дней шел сильный дождь, изрядно расквасивший почву и рыхлую землю. На доспехах дежурного выступали мелкие капли, рубаха противно липла к телу, заставляя его покрываться мурашками. В очередной попытке открыть глаза он встрепенулся, устало потер их кулаком, размял онемевшие плечи и шею. Только в этот раз сон действительно отступил. Стражник увидел на горизонте множество точек, которые вскоре приняли очертания мчащихся во весь опор всадников. Их было от силы пятнадцать. Чем ближе были всадники, тем стражник становился более спокойным. В подзорной трубе он издалека увидел алеющие нашивки: Красный феникс. Эмблема дома Гараленд.