Алексей Кудесин - Возвращение полуночи. Арка 2. Твари в ночи

Тело Любимки дрогнуло и начало расправляться. Раздался возглас радости, а потом испуганные крики. Любимка выпрямился. Лицо его было бледно, под носом темнели две дорожки подсыхающей крови, глаза красные. Но не это испугало людей: в глазах поверх радужки и зрачка плавали две черные кляксы. Словно капля чернил, оброненная в прозрачную воду.

Глаза Лютика расширились.

– Какая знакомая сила!

Любимка недоуменно глядел на свои руки, потом вдохнул. Грудь послушно пошла в стороны, сердце бухало в груди – ровно и надёжно, словно и не было ужасной убыстряющейся мелодии. Тёмная волна проснулась. Она посчитала, что опасность грозит жителям деревни? Или она наконец-то защищает его?

– Оставь их в покое, – сказал Любимка, поднимая на одержимника затемнённый кляксами взор.

Лютик не ответил. Он огляделся по сторонам, потом улыбнулся ещё хитрее.

– Как пожелаешь. Мне все равно уже пора. Эти люди мне без надобности, я возьму лишь одного.

Не спуская глаз с Прутика, он поднёс дудочку к губам.

– Звуковая ловушка, – и заиграл плясовую.

Мелодия журчала и переливалась. Люди испуганно сжались, но на сей раз пляс коснулся лишь одного человека – Прутик запрыгал на месте, а потом бодро двинул к воротам. Пёс взвыл, Любимка ошалело глядел вслед.

– Ёшки-матрёшки! Чево это?!

Прутик пытался укротить свои конечности, приседал, падал, хватался за рядом стоящих, но ничего не помогало. Непослушное тело тащило его следом за ускользающим Лютиком.

– Помогите! – крикнул он.

Наум и Настенька стояли, как пригвождённые, Сойка скрылась в избе и прислонилась спиной к стене. Сердце убыстренно тукало в груди, ноги превратились в кисель. Настенька не утерпела – кинулась следом. Едва попала в зону действия музыки, ноги её закружили, коса взлетела вдоль земли. Девушка запрыгала по дуге от Прутика и выпала из танцевального пузыря, с размаху села на землю, вскочила, кинулась вперёд и снова затанцевала.

– Да что же это такое! – стукнула она кулачком по земле. – Люди! Что вы смотрите! Сделайте что-нибудь!

Один из сыновей большака – Куница – сдёрнул с плеча лук и одним мощным движением натянул тетиву. Вжих! – калёная стрела бьёт в цель.

Лютик дёрнул бровью, мелодия на мгновение изменила звучание. Бяк! Стрела пробила тушку утки, вынырнувшую из стаи все ещё кружащих за стеной птиц, и шлёпнулась на землю. Лютик прибавил шагу, между ним и охотником хаотично заметались птицы. Следом, словно привязанный, отплясывал Прутик.

– Любим. Помоги мне.

В распахнутых глазах плескался ужас.

«Вот бы мне посмотреть огромный мир! Там, наверное, жутко интересно!»

«Правда! И жутко, и интересно!»

Любим вспомнил их разговор.

– Прут! Я не брошу тебя! Не быть мне богатырём!

– А-ха-ха! – крикнул Лютик, на мгновение отняв трубочку. – Не быть! Не быть!

И заиграл снова. Любимка рванул вперёд, но попал под заградительную мелодию. Его тут же повело в сторону и вмазало в забор. Бах! Из глаз посыпались звезды. А Прутик тем временем отплясывал все дальше. Любимка оскалился от безысходной ярости.

Впереди одинокое дерево. Прутик поднатужился и, не прекращая отплясывать, сместился в сторону. Есть! Он вытянул руки и намертво вцепился в ствол. Ноги дёргали его следом за музыкой, но руки не отпускали.

– Врёшь! Не возьмёшь! – закричал он, глядя, как Любимка борется с плясовой, не дающей ему приблизиться. – Любим, я держусь! Я справлюсь!

Вокруг со звонким лаем прыгал Тишка. Лютик обернулся, приподнял одну бровь. Мелодия изменилась, в плясовую вернулся ритм, под который маршировали коровы.

– Му-у-у-у!

Прутик обернулся и увидел, как большой бык, наклонив рога, скачет прямо на него.

Бум! Удар сотряс ствол, сверху полетели листики и кусочки коры. За миг до этого мальчик отпустил руки. Иначе раздробило бы ударом. Он упал, тут же вскочил и затанцевал за Лютиком.

Любимка, наконец, обуздал бунтующие ноги.

– Прутик, я не брошу тебя!

Он рванул следом. Стена леса поглотила их, одного за другим. Наум кинулся было следом, но остановился и опустил руки. Сзади Настенька никак не могла управиться с непослушными ногами.

– Ушёл. Он ушёл.

Сойка рыдала, вжавшись в угол избы. Тишка, поскуливая и приседая на все четыре лапы, залез в подпол покосившегося дома. Стая птиц распалась и разлетелась в разные стороны.

***

– Ну же! Давай! – блюдца прыгали перед Харитоном, но на них было что угодно, только не Любим.

– Варвара, мне нужно срочно опуститься к Головоломке. Попытайся отыскать их…