Яков Табаков - Зеркала. Осколок первый

Проследовав вдоль одного коридора, пришлось быстро нырнуть в другой, чтобы не попасть на глаза любопытствующей страже. Этот коридор был более широк, но он был плотно заставлен деревянными ящиками с обеих сторон. Протиснуться между ними мог, разве что, кот. Но даже кошачьи представители не могли похвастать такой худобой и гибкостью, которую смог продемонстрировать звероящер, который на некоторое время вернул своё зелёное обличие, чтобы преодолеть препятствие.

Проскальзывая в, казалось бы, до невозможности, маленькую дыру, Лариан ухитрялся не наступать в кучи пузырящегося, растекающегося, воняющего мусора. Где-то приходилось пригибаться, а где-то проползать, а где-то и вовсе, забираться по хрупким ящикам ввысь, чтобы спрыгнуть с другой стороны, вновь продолжая путь.

Уловив движение впереди, звероящер замер, вжавшись в деревянную «стенку», закусив губу от вонзившегося в спину выпирающего гвоздя. Выход был перекрыт тучным башнеобразным троллем. Распевая какую-то бессвязную мелодию, пошатываясь, словно моряк при шторме, он зашёл в проём между домов и остановился у ящиков. В одной руке было оружие, а в другой бутылка с мутным пойлом, которое плескалось на донышке. Длительный глоток с последующей отрыжкой вызвал у Лариана приступ тошноты. Впрочем, в последующем почёсывании обнажённого выпуклого живота тоже было мало приятного. Выкинув опустевшую бутылку в сторону, тролль пристроился в уголке и, опустив изорванные штаны, приступил к грязному делу.

Едва сдерживаясь, звероящер вцепился рукой в кинжал. Стеклянная бутыль пролетела в считанных сантиметрах от него, разлетевшись на сотки осколков. Омерзительный запах зеленокожего был не запахом, а целой аурой, аурой тухлого человека, о чём напоминали многочисленный мухи, кружащие вокруг.

Выждав несколько секунд, Лариан тихо выхватил кинжал и, минуя несколько ящиков, зашёл троллю за спину. Лысый великан, с маленькой головой, обвисшей кожей и рыхлым телосложением стоял в углу, опираясь одной рукой о стену. Пьяный настолько, что мимо него мог пройти не только обученный убийца, но целая армия. Беззащитный и абсолютно не опасный. Его можно было бы оставить в покое, если бы не оружие с гербом местного владыки. Судя по гербу, этот отвратительно пахнущий, с позволения сказать, воин, был стражником банды красной руки.

Едва уловимым движением, звероящер провёл кинжалом по шейной артерии и отпрыгнул назад. Безразлично наблюдая за беспомощными движениями умирающего, Лариан думал совсем не о смерти: «Артерия тролля ничем не защищена, впрочем, как у всех зеленокожих. Одного правильного движения хватает, чтобы принести покой его телу» – подумал он, пригибаясь для того, чтобы вытереть кинжал о штанину.

Выскользнув из узкого проёма между домами в человеческом обличии, Лариан изменил походку и распрямил плечи. Пристроившись к спешащим горожанам, он двинулся в нужную сторону. Минуя начавшуюся драку, переглянувшись с Ятаганом, которого вбивал в землю очень уж ретивый орк, звероящер продолжил путь. Взоры зевак были устремлены в «нужную» сторону, поэтому пройти мимо, незамеченным, не составило труда. Провинция Морда была самой отдалённой от торговых путей, но светить лицом всё равно было нельзя.

Территория золотых песков или как её называют – пустыня, была весьма обширной. Она занимала весь юго-запад материка. Город Гурь, в котором Лариан поселился, был самой западной точкой зеленокожей цивилизации. Местом, в котором расцветало беззаконие с давних времен, правили банды, которые разделили город на две части. Красная Рука владела жирным куском города, представляя сторону местной власти, имея в распоряжении муниципалитет, здание суда, тюрьму и ещё несколько десятков построек под свои нужды. Крикуны Азгне «крышевали» рынок, торговцев и ремесленников, а также все добывающие сооружения, будь то мельницы или шахты.

Банда Красной Руки представляла собой грозную силу множества сильных бойцов, Крикуны же не были столь многочисленны, но их сила тоже не вызывала сомнений, они нашли себя в подковёрных играх, подкупе и дорогих наёмниках, которых могли себе позволить.

Позволить себе нанять дорогостоящего, квалифицированного убийцу может не каждый. Тем более, что те не всегда выдавали тот результат, которого от них ждали. Добровольно убивать может не каждый. Лишать жизни, прерывать дыхание цели и делать это хладнокровно и профессионально, могут лишь единицы.

Лариан считал себя художником, творческой личностью. Он жил своей работой, он не рисовал детские рисунки, не пытался подражать, не зацикливался на одном стиле. Он был кистью, тонким, подвижным, изящным инструментом, рисующим на мольберте не банальные картинки, а картины, оценить которые сможет каждый.