Виктор Новоселов - Цикличность

Укол в сердце. Вокруг меня ночной Терриал. Я ошибся, самый страшный провал в моей жизни. Какой-то мальчонка собирался продать нам «камни с надписями из гробницы Мирры Кошмарной». Естественно , никаких камней у него не было, их просто не существовало. Банда ребятни просто хотела завести нас в тихое место и обокрасть.

Я же по ошибке решил, что вышел на адептов. Первым же делом я вогнал кинжал в сердце черной фигуры ждавшей меня в переулке. Во все стороны с громкими криками кинулись маленькие фигурки. Я в смятении сдернул с фигуры капюшон, мягкое детское лицо, лет тринадцать. Мягкие усики под носом, густые брови домиком, рот, на уголках которого начала собираться кровавая пена, и большие, ясные глаза полные неподдельного ужаса.

Кошмар явно побеждал. Я собрал все свои силы и попытался хоть немного отогнать от себя до ужаса правдивые картины из моего прошлого. Я выкинул меч и ударил себя кулаком по лицу, как можно больнее. Почувствовав некий контроль над своим телом, я со всей силы прыгнул вперед. И ударился головой о подлокотник того кресла, в котором недавно сидел Веллес. Я, наконец, почувствовал боль. Настоящую боль. Наваждение немного отступило, я вернул контроль над потоком мыслей мечущихся в моей голове. Я сжал посох так, чтобы заломило в пальцах, и начал применять практики Братства.

Мне повезло, еще минута и Кошмар сжег бы мой разум. Я решительно творил настолько сильные чудеса, насколько знал. Моя душа истончалась так быстро, что я буквально ощущал, как жизнь покидает меня через посох. За ту минуту, что я боролся с Кошмаром, я потерял несколько лет жизни. Чудеса Братства забирают очень много душевной энергии, они считаются самыми затратными для души, отчасти посему эти практики и скрыты даже от взглядов «белых».

Наконец, Кошмар забрал то, зачем пришел, и его проявление начало слабнуть. Мне на секунду показалось, что тело Веллеса, немного дернулось, когда Кошмар отходил, но это просто иллюзия, такое просто невозможно. И в секунду, когда необъяснимый ужас покинул меня я, наконец, услышал звуки.

Слух, внезапно, вернулся ко мне. Я, наконец, услышал, как кричит и бьется в агонии Митарр. По всему городу выли собаки. Люди хлопали дверьми, выбегая из домов. Они в ужасе кричали друг на друга. На ратуше нескладно звенел колокол. Если бы меня не было рядом, Кошмар утопил бы в безумстве весь этот город. Представьте целый город сумасшедших, разум которых забрал Кошмар.

Когда адепты совершили свой ритуал, частью которого стал Веллес, вся страна почувствовала на себе явление Кошмара. Но тогда влияние было обширным по площади, но не таким сильным. Сегодня же моя нерешительность чуть не погубила целый город.

Мысли в моей голове текли хаотично, но одна мысль назойливо стучалась в висках. Возможно, план адептов именно в этом и состоял. Что если внутри Веллеса каким-то образом сохранилась частица того ритуала, и сегодня она вырвалась в наш мир? Я думаю, что мне просто повезло. Очень повезло. На моем месте должен был быть кто-то другой. Совет должен был отправить с Веллесом кого-то намного более искушенного, чем я. Сегодня Братство ошиблось, но им повезло. Они неудачно бросили кости, но я смухлевал, сам не зная как.

Я подобрал с пола меч, что выкинул в пылу своей борьбы с Кошмаром. Мне казалось, что я швырнул его через всю комнату, а на самом деле я лишь выпустил его из рук. На непослушных ногах я подошел к мертвому телу Веллеса и пронзил мечом сердце. План приведен в исполнение. Теперь, если возникнут вопросы, я просто скажу, что убил высохшего чудотворца и никак не ожидал, что произойдет что-то странное.

Сам я, ощутив, что дело сделано обессиленно осел прямо на пол, не обращая внимания на труп старика. Что ж мне будет, что рассказать Братству по приезду. А присутствие Кошмара во мне? Я знал множество ментальных техник, чтобы не пустить его в свою голову, но он проник в меня и захватил сознание без особых препятствий. Он протащил мое сознание по самому сокровенному и болезненному, мои конечности до сих пор вполне реально болели от той фантомной боли, что я перенес.

Такого я еще никогда не встречал. Я вспотел, как от лихорадки, тело понемногу наливалось тяжестью. Шрамы от перенесенной в детстве Хвори давно зажили, но сейчас они болели, будто нарывы только вскрылись. Проведя руками по волосам, я увидел, что в ладони осталась добрая половина моей шевелюры. Такова была цена спасения города. Цена того, что я был слишком мягкосердечен на перевале.