Тамара Клекач - Ведьма-двоедушница 4. Дыхание смерти

Во времена ордена, когда они выступали против нас, мы вынуждены были искать способ уничтожить их, что было крайне сложно, так как любой, кто пытался это сделать, сходил с ума из-за энергии, которая взрывалась в момент их смерти, вызывая тем самым страшное проклятье, которое сводило с ума.

Я имела на счету двоих убитых, но, скорее, была исключением, сохранившем свой рассудок, но в рядах ордена некромантов было слишком много, и даже мне было не под силу убить их всех.

Тогда мы, исходя из того, что некроманты разделяли жизнь в мире людей с жизнью в мире духов, то есть мертвых, предположили, что, если лишить их доступа к тому миру, то они станут обычными ведьмаками, и с ними будет гораздо проще справиться.

Тогда же, чтобы лишить их магии мертвых, мы создали заслон, и перенаправили магию, которую некроманты черпали из мира духов, через магический мост Игорю. И именно после этого, после соприкосновения с мертвой магией, у него появилась седина, и спустя какой-то месяц он составил завещание.

– И ты молчал! – Я швырнула стакан через всю оранжерею.

Черт, Игорь бы оценил этот жест! В начале нашего знакомства он очень любил бить посуду.

– Он просил…

– Пошел вон, – оборвала я, чувствуя подступающую тошноту.

Умом я понимала, что Марк из лучших побуждений выполнил просьбу Игоря, но в груди царапало чувство предательства.

Какие же это были "лучшие побуждения"? Ладно я была не из самых внимательных жен, но он же должен был понимать, что Игорю нужна была любая помощь и поддержка, и скрыв от меня то, что с ним происходило, Марк лишил Игоря этого. И неважно, что последний так хотел. Этого я ему никогда не прощу.

– Нина… – Марк сменил привычную мрачность на виноватый вид. Голос его звенел сочувствием, но мне было все равно. Не в нем сейчас было дело.

– Убирайся! Не могу тебя сейчас не видеть, не слышать! Вон!

Он исчез, и я опустилась на пол, закрыв лицо руками.

Нас предупреждали, что мертвая магия для обычных ведьм и ведьмаков была чужеродной, и что даже краткое соприкосновение с ней было чревато последствиями, но за неимением других вариантов, мы пошли на это. Игорь пошел на это. Что же эта дрянь с ним сделала?

Сделав несколько глубоких вдохов, сопровождавшихся пренепреятнейшим щелканьем нижней челюсти, я взяла себя в руки и, поднявшись на ноги, еще раз проверила то место, где стоял Игорь.

Черт, я на карачках обшарила каждый квадратный миллиметр долбанной оранжереи, но не нашла ничего. Даже запах его и тот уже начал выветриваться.

– Твою мать! – выругалась я, со злостью пнув валявшийся кусок дверной рамы.

– Мам?

Девочки, держась за руки, стояли возле лестницы, не решаясь сделать шаг в мою сторону. Аня прижимала к себе зайчика – того самого, что подарил ей Игорь, когда мы впервые встретились в лесу.

– А что здесь случилось? – насупившись, спросила она.

– И что у тебя с лицом? – пискнула Вера.

Черт, надо было убрать с лица наливающийся синяк! Девочки и так были напуганы, а тут еще я с такой красотой.

Хорошо, что они Игоря не видели. Что бы я тогда им сказала?

– А почему это вы не спите?

Осторожно, чтобы не напугать еще больше, я подошла к девочкам и присела напротив них на корточки, заглядывая каждой в глаза.

– Мы… Мы не можем, – ответила Вера. Нижняя губа ее дрогнула. – Вдруг нам…

Она хотела сказать "вдруг нам папа приснится", но не смогла.

– Разве будет плохо, если папа вам приснится? – спросила я, погладив каждую по щеке.

– Плохо, – ответила Вера. По щекам ее покатились слезы.

– Почему, милая? – В груди болезненно скрутился узел.

– Потому… Потому что тогда это будет значить, что он не вернется.

Детская логика выбила из меня последний дух. Если бы не Миша, подоспевший объявить, что какао уже готово, я даже не знаю, смогла бы я удержать себя в руках перед детьми.

– Нин, тебе бы тоже поесть не помешает.

– Попозже, – ответила я, взглянув на девочек. К чему им портить и так отсутствующий аппетит моей побитой физиономией? – Честно, – добавила я, заметив, что брат не уходит. – Поем попозже.

Честно говоря, у меня аппетита было не больше, чем у детей. В висках изнурительно пульсировало, а желудок то и дело сводило.

Кинув на меня тревожный взгляд, Миша увел девочек на кухню, и я поставила дверь на место.

В самой оранжерее убирать не стала: вдруг все же в ней что-то осталось, что я не заметила сразу. К этому я вернусь потом. Сейчас важнее было разобраться с другим.

Глава 4. Проклятие