Тамара Клекач - Ведьма-двоедушница 4. Дыхание смерти

Я подошла совсем близко, и очередная молния осветила его бледное, ничего не выражавшее лицо.

– Родной, – прошептала я, касаясь его холодной руки, костяшки на которой были сбиты и покрыты засохшей кровью. – Ты дома.

– Дома… – хрипло повторил он, всматриваясь в мое лицо и неуверенно перебирая мои пальцы.

– Отойди от него! – прорычал Марк, вошедший следом за мной в оранжерею. Контуры его тела расплывались. Он готовился к трансформации. – Это не он!

– Как же не он? – всхлипнула я, не в силах оторваться от любимого лица. – Это он! Мой родной! Любимый! – зашептала я, потянувшись, чтобы обнять его.

Игорь напрягся. Его пальцы железными тисками сжали мою руку, до боли выворачивая ее под опасным углом.

– Ты кто такая? – с неожиданной злобой спросил он.

– Игорь! – вскрикнула я, едва не падая перед ним на колени, настолько сильно выворачивалось мое запястье. – Это же я…

Позади меня раздалось рычание огромного черного кота с серой подпалиной на груди, готовящегося к прыжку.

– Это не мой дом! – выплюнул он, проигнорировав Марка. – А ты… – Он резко, если не брезгливо, выпустил мою руку. – Тебя я вообще не знаю!

Замахнувшись, он ударил меня по лицу и, прежде чем черный кот успел прыгнуть, на том месте, где стоял Игорь, уже не было никого.

Щепки дверного проема, который я выбила, вылетая из оранжереи, захрустели под ногами Марка.

– Выпей. – Он протянул мне стакан.

– Мне не нужно успокоительное, – сухо ответила я, даже не взглянув в его сторону.

Все мое внимание было приковано к тому месту, на котором стоял Игорь. В оранжереи все еще пахло им, но мне уже не казалось, что этот запах был такой уж его.

– Успокоительное я дал Анжеле Григорьевне, а это обезболивающее. Спина, наверное, сильно болит. Да и челюсть с рукой тоже.

Спина, проверившая на себе твердость раздвижных дверей, болела более чем сильно. Запястье простреливало острой болью при каждом, даже легком движении. Правая сторона лица, принявшая удар, болела не меньше, но еще сильнее болело вновь обледеневшее сердце, а душа просто разрывалась на части.

– Спасибо. – Дрожащими руками я взяла стакан и залпом выпила лекарство, поморщившись от его горькости.

Девочки, разбуженные шумом, и не внявшие просьбе Миши не покидать комнаты, спустились вниз. К тому времени я успела подняться на ноги, но разрушения оставленные их отцом, они все же увидели.

Оставив их с родителями Игоря, относительно пришедшим в себя благодаря успокоительному и алкоголю, я приняла душ. Черное платье, в котором я была на похоронах и потом, отправилось в мусор. Раньше я любила этот цвет, а теперь смотреть на него не могла без воспоминаний о звуках падающей на крышку гроба земли.

Переодевшись в голубые джинсы и белую футболку, я спустилась вниз и, глядя на погром в оранжерее, думала, что же делать дальше.

В том, что это был Игорь, я была уверена. День, когда я не узнала бы собственного мужа еще не настал, но… был ли это он?

Больше всех на свете я хотела его вернуть, надеялась, что все это был дурной сон, но теперь, по ходу, сбывался другой кошмар: Игорь не знал, кто я. Не помнил.

Он смог отыскать дорогу домой, но не смог узнать меня.

После себя он не оставил ни малейшего следа, по которому его можно было бы отыскать, поэтому оставалось лишь кладбище.

Хотя, и так было понятно, что с кладбища он отправился сюда по старой памяти или же привычке, но вот выбрался ли он сам из могилы или же ему помогли, к чему я и склонялась, исходя из того, что одежда на нем не была так уж испачкана землей, по крайней мере, насколько я смогла рассмотреть в темноте, оставалось вопросом на миллион.

– Откуда ты знал, что это не он? – спросила я голосом, лишенным всяких эмоций.

– Подозревал, – ответил Марк, как мне показалось, уклончиво.

Сразу почему-то вспомнились все их с Игорем переглядывания-пересматривания еще в то время, когда я искала брата.

– Он сказал тебе, что с ним что-то не так? – спросила я, и так зная, каким будет ответ.

Сказал, конечно. Хотя они и не были друзьями, Игорь рассказал ему. Ему, а не мне.

– Он говорил, что с ним что-то происходит, – ответил Марк опять как-то уклончиво.

– И это все, что он говорил? – Мой голос похолодел минимум на десять градусов.

– Он считал, что это было связано с тем, что он сделал, чтобы уничтожить некромантов, когда мы боролись с орденом. – Я презрительно скривилась.

Некроманты, отшельники магического мира, стоявшие на границе между живыми и мертвыми. Их магия была пропитана смертью.