Дамина Райт - Огненная мансуба

– Послушай, – злилась она, – волшебство кольца – не вечное! Вот закончится однажды ночью, Амарель всех, кто в башне, сожжёт, и дворец тоже! Мало ли какие клятвы Кальфандрой он приносил! Ладно, один раз ты попробовала по-мирному. Но так же нельзя всё время! Считай, что ты с огнём шутишь. Представь, что я бы отпустила Сверна!

– Ты – другое дело, – Эсфи не уступала.

Тарджинья негромко хмыкнула. «Другое дело!» Можно подумать, она не жалела Сверна, ведь вся его беда была лишь в том, что он остался верен Амарелю до конца. Тарджинья помнила, как наступала на дракона, как чувствовала его растерянность и ужас. Но у неё не было выбора. И у Эсфи выбора нет, только сама она этого не понимала, как если бы корона на голове – это игрушка, а не возложение обязанностей!

– В бою, как помню, ты посылала стрелы обратно в бей-ялинцев. И не боялась, что раны окажутся смертельными, – вспомнила кое-что Тарджинья. – Их, значит, тебе не жалко было?

– В бою – это другое дело. Хочется наказать врага, как следует! А Амарель – пленник. Беззащитный, пока кольцо действует. И если бы это волшебство было такое недолговечное… Амарель бы не попытался надеть мне кольцо на палец!

– Хорошо, – процедила Тарджинья сквозь зубы. – Я не хочу опять ссориться. Будь по-твоему.

Зачем ссориться, когда можно придумать какой-нибудь хитрый план, чтобы прикончить жреца и себя не выдать?

– Конечно, не будем ссориться! – обрадовалась Эсфи и кинулась в объятия Тарджиньи. Стала гладить её по обрезанным после схватки с драконом волосам. – Дай слово, что оставишь Амареля в покое, хорошо?

– Даю, – без колебаний согласилась Тарджинья, зная, что ради достойной цели это слово можно и нарушить.

Эсфи поцеловала её.

– Знаете что, – кашлянула Мэриэн, – можно поискать какого-нибудь дэйя… и пусть сделает так, чтобы кольцо работало подольше. Обе стороны останутся довольны, – она с лёгкой усмешкой встретила взгляд Тарджиньи. Эсфи высвободилась из её объятий и хлопнула в ладоши:

– И правда! Отличная идея! Как тебе, Тарджинья?

«Да не найдёте вы никого. Или найдёте поздно», – подумала про себя Тарджинья, а вслух кисло согласилась.

– Я об этом позабочусь, – и Мэриэн встала из-за стола, показывая, что для неё разговор окончен.

Сейчас Тарджинья ломала голову: догадалась Мэриэн о её намерениях или нет? И если да, сказала ли об этом Эсферете? Или, хорошенько поразмыслив, всё-таки поняла, что Тарджинья права? Кто их, людей, разберёт! Тарджинья и вообразить себе не могла, чтобы в Долине Фалеала случилось что-то похожее. Преступника надлежало казнить, даже если он кого-то спас. Все однажды были хорошими, верно?

– И даже если у преступника красивые глаза, – произнесла Тарджинья в тишине и невесело хмыкнула. Интересно, наблюдали ли за ней Королевские Лисы? Считалось, что Тарджинья приехала потому, что возникли трудности с городскими каналами, нужны были ещё две купальни, и якобы фаарнийцы сами не могли с этим справиться – объяснения для Лисов, которые разбирались только в магии. Что наговорил Кереске остальным советникам, Тарджинья не знала, да и все они, кроме Кереске, сливались для неё в одну безликую толпу.

В дверь постучали:

– Ваша Светлость!

– Маргрета, – Тарджинья лениво слезла с кровати. – Приготовь мне ванну, какую ты Её Величеству Эсферете готовила. Хорошо?

– Как вам угодно, – с этими словами Маргрета ушла. Эсфи уверяла, что служанка очень много разговаривает, но Тарджинья такого не заметила. Не больше, чем она сама.

Итак, завтра Королевские Лисы будут разоблачены, и если повезёт, Тарджинье удастся добраться до пресловутого «шара всевидения», разбить его, а ещё лучше – забрать себе. Тарджинья заулыбалась и начала снимать с себя накидку.

Шар на металлической подставке был небольшим, величиной с детскую ладонь. Матово-белая поверхность не отражала ничего, и Мэриэн обратила к Лойсу вопросительный взгляд. Лойс – высокий, с резкими чертами лица и скошенным лбом – подошёл к столу, за которым обычно сидели члены королевского совета, а сегодня одна только Мэриэн, и поклонился:

– Разрешите, Ваша Светлость…

Он дотронулся до шара, на пару мгновений прикрыв глаза; наблюдая за Лойсом, Мэриэн увидела, как задрожали и распахнулись его веки, и покосилась на шар. Ничего не изменилось, но Лойс заговорил, как если бы перед ним развернули картинку:

– Здравствуй, брат. И я тебя слышу.

Мэриэн барабанила пальцами по столу, сидя прямо и стараясь не обращать внимания на то, как неудобно ей было в новом платье. И следила за тем, как нетерпение на лице Лойса сменилось досадой, а затем – лёгким беспокойством.