Геннадий Тарасов - Стена Неведения

– Что еще за уравнитель?

– Великий. Вот ты, наверное, думаешь сейчас затаенно: мели, Емеля, а я все равно молодец и герой, раз сюда приехал, и я еще всем покажу. Правда состоит в том, что не ты покажешь, а Великий уравнитель приведет тебя к общему знаменателю, он, а не ты, высветит все твои качества, и даже то, что ты хотел бы скрыть. Имя этому алхимику Война. Ну, ты, конечно, тоже можешь подыграть ему, но лучше не надо. Лучше никакой инициативы, а просто реагируй на все адекватно. Ладно, пойдем, покажу тебе, где что, заодно и подчиненным представлю.

Разговор происходил в канцелярии центурии. Когда, раскрыв настежь дверь, они вышли в коридор, Докучеев оставил ее распахнутой.

– Никогда не запираю кабинет, разве что, если с кем-нибудь потолковать приватно нужно, вот как с тобой. А так – пусть видят, что я со всеми, и что у меня от них секретов нет. Хотя, конечно, есть, не может не быть. Но доверие, Таганцев, зависит от тысячи мелочей, потерять его легко, вернуть бывает невозможно. Я доверием своих бойцов дорожу, потому что и сам всякий раз должен полагаться на них. И полагаюсь. Я на них, они на меня. Ну, агитировать тебя больше не буду, жить захочешь, сам все поймешь.

От порога канцелярии начинался центральный коридор, так называемая взлетка, который проходил насквозь через всю казарму, до самого окна в противоположной стене, нанизывая на себя, как на ось, все внутренние помещения.

– Лагерь ты уже видел, имел возможность, разъясню тебе его идею, – сказал ротный. – Он рассчитан на две когорты, в каждой по четыре центурии, каждая центурия занимает вот такую типовую казарму. Все казармы выстроены внутри ограждения лагеря вокруг центрального плаца. Наши две когорты с приданными подразделениями образуют южную группу Особого легиона, то есть мы закрывает южный фронт Литорали. Командует группой генерал-легат Разгильдеев Автомон Иванович. Во главе когорты стоит трибун, наша в подчинении у полковника Забубеева Аристарха Никоновича. Имеется еще префект лагеря, который по должности является замом легата и, понятное дело, заправляет расквартированием войск. Префекта зовут Поддулбеев Ставрогий Панкратич, он тоже полковник. Кстати, надеюсь, теперь ты понимаешь, что сделать карьеру в легионе у тебя нет ни малейшего шанса?

– А у тебя типа есть?

– Типа есть.

– А у меня почему нет?

– Фамилия у тебя не подходящая.

– Причем здесь фамилия?

– Таганцев, не тупи! И вообще, забудь! Шутка юмора это была. Так, это пока все, что тебе следует знать. Запомнил? Ну, выучишь еще, я полагаю. Остальное будешь осваивать по ходу, по мере соприкосновения. Пошли в расположение.

По знаку центуриона, они двинулись вглубь казармы, в сторону спального помещения. В этой части здания были расположены все общественные и служебные помещения, которые по уставу должны иметься в казарме, и по ходу дела командир показывал, где что. Все было на своих местах, как и прежде, Сержу даже показалось на миг, что он снова вернулся в училище. Но нет, показалось, показалось… Эту казарму населяли совсем другие люди, и атмосфера здесь царила тоже другая. Если в училище периодически какие-либо великовозрастные балбесы начинали дурачиться, возиться, толкаться – что-то такое, то здесь ничего этого и в помине не было. Все, кто попадался им на пути, выглядели предельно спокойными и даже сосредоточенными. Кое-кто провожал их угрюмыми взглядами, впрочем, это, быть может, Сержу попервой только мнилось. Тем не менее, неоспоримым было то, что в этом месте царила своя собственная атмосфера, понять и вжиться в которую ему еще предстояло.

Однако не все было так мрачно. Возле одной из комнат, дверь в которую была открыта, а внутри ярко горел свет, стояли несколько солдат. Судя по доносящимся обрывкам фраз и периодически позвякивавшим бубенцам смеха, они там явно с кем-то флиртовали. Завидев приближавшегося центра, гоплиты подобрались и разошлись в стороны. И тогда Серж увидел, что вход в комнату перекрыт подвешенной на одну петлю доской, а, привалившись к косяку плечом, за ней стоит рыжая статная девица. Сбоку от нее в комнате имелись полки с товарами. А дальше, в глубине, у окна, полуприкрытая ширмой, виднелась полуторная железная кровать, застеленная пестрым покрывалом коричневых тонов. Облачена женщина была в обычный мундир гоплитов, только без доспехов, и пуговицы на ее куртке были расстегнуты почти все. Тут, кстати, непонятно, расстегнуты ли. Судя по тому, что скрывалось под курткой, и что маячило в пройме военизированного декольте, вполне возможно, что пуговицы просто невозможно было застегнуть. Серж, имея определенную жизненную позицию, сразу склонился к этому, второму варианту. Женщина, как и большинство обладательниц роскошных бюстов, поддерживала свой сложенными под ним руками, при приближении Докучеева, позы она не переменила, только с вызовом тряхнула рыжими космами.