Тимур Волков - Суккуба – дитя тьмы, плод похоти

– А? Да-да, показывай. Хотя, сперва, можно узнать твоё имя? – рука демонолога плавно скользнула по ноге девушки, стоявшей рядом, и та немного смутилась.

– Я… Я – Лета. Моя мать была океанидой – русалкой, как вы любите называть. Имя она дала мне в честь богини забвения – хозяйки реки мёртвых, которая течёт в подземном царстве, – нимфа рассмеялась. – Всегда всех пугала этим в детстве!

– Лета значит… Мне нравится это имя.

Демонолог привстал, приблизился к нимфе и легонько укусил её за мочку уха, после чего спустился ниже, вдохнул аромат её зелёных волос, и, не дав ей опомниться, лизнул шею, тем самым введя служанку в ещё больший ступор. Парню этого оказалось недостаточно, и он встретился с ней взглядом, после чего укусил за переносицу, лизнул кончик носа и подмигнул.

– Хозяин, чагой-то вы творите? – Лета покраснела и явно растерялась.

Моргель приложил указательный палец к её губам.

– Тише… Я тут хозяин. И делаю всё то, что захочу, – Моргель отступил, и, будто ничего не произошло, продолжил. – Так и где же твой витраж?

Лета мотнула головой в сторону, будто сбрасывая наваждение, после чего сделала пригласительный жест.

Круглый оконный проём, в котором был исполнен витраж, находилось в тупиковом крыле библиотеки. Застеклённая поверхность была довольно яркой и насыщенной и, несомненно, она притягивал к себе внимание. На витраже изображён темноволосый парень, который лежал с закрытыми глазами на коленях прекрасной юной девушки, которая задумчиво смотрела вдаль чистыми зелёными очами. Её светлые волосы были длинны, а взгляд – тёплым и заботливым. Оба героя витража являлись подростками. Пространство вокруг них наполнено россыпью голубых, жёлтых, зеленых, красных, оранжевых и белых стекляшек. Под ногами героев были рассыпаны громадные кувшинки.

Тёмный маг хмыкнул.

– Мило… – покосился Моргель на благоухающую, от созерцания витража, Лету.

Нимфа не так сильно хотела показать демонологу витраж, как взглянуть на него самой – в очередной раз. Плотный график и те дела, которые перекладывали на зелёноволосую наглые старшие служанки, не позволяли Лете надолго отлучаться в дальние уголки Башни по своим собственным делам. Милый и кроткий характер совершеннолетней нимфы также хранил в себе трепетное чувство, которое пробуждало желание любить и быть любимой. Лета часами могла разглядывать этот витраж, сложив ручки на груди и погрузившись мысленно в свои счастливые фантазии.

Девушка поклонилась парню:

– Хозяин, извольте пойти теперь убраться, меня старшие служанки уже наверняка заждались!

Он коротко кивнул и отправился пить чай, переваривая образы в своей голове. Вскоре звук удаляющихся босых ног стих, позволив лишь сёрбанью младшего брата звучать в этих стенах. «Наконец-то это исчадие Рая улетучилось, а вместе с ним и мысли о суккубе. А всего-то требовался лёгкий флирт и прикосновения к юному телу – похоть, во всех её проявлениях!» – заблуждался чернокнижник.

«Все грибы съедобны, но некоторые только раз в жизни»

Андрей Петрович Паршев

Вдоволь насытившись лёгким обедом, парень встал и начал бродить по библиотеке. Здесь находилось очень много книг разных размеров, расцветок и содержания. Некоторые из них были написаны на мертвых или малоизвестных языках, а на страницах особых изданий невозможно было найти ни одного приличного слова! Чего только стоит «Шестьдесят девять тонов орочьих колбасок», написанная Элом Джеймсом! Эту книгу даже орки боятся читать (возможно из-за того, что многие из них этому просто-напросто не обучены), что уж говорить о простых людях? И как можно забыть «Сладострастную артезианскую барышню», автором которой является Куриос Крассис? Эта книга поражала сознание порядочного человека! Поражала кардинально и навсегда. Поверьте, лучше не тратить время на эти «шедевры».

Чернокнижнику наскучило изучать бесконечные книжные полки. Он уже хотел уйти, как вдруг что-то привлекло его внимание. Будто нечто звало и манило парня. Похожее чувство он испытал совсем недавно при изучении картин, на которых была изображена суккуба. Сердце забилось быстрее, послышался странный треск. Оглядевшись, Моргель определил источник шума: на широкой полке лежал толстый фолиант в красной кожаной обложке. Переплет был стянут клыками какого-то монстра. Рядом с этой книгой разбросан пепел, а чуть дальше – истлевшие страницы недогоревшей книги. Можно было только догадываться, почему этот магический том так не любил соседей.