Андрей Довгань - Крыса солнце жрёт. Книга 1

Наступила тишина, которую вскоре нарушил ван Дорт:

– Хорошо, допустим, мы не будем хвататься за оружие. Но согласитесь, все это несколько необычно. Какой-то нахал, ни с того, ни с сего, которого мы, к слову, даже не знаем, подходит к нам и бесцеремонно усаживается рядом. Вы не любите одиночества?

– Очень люблю.

– Тогда, какого черта?

– Тот, кого вы ждете, не придет.

– Мы никого не ждем! – взвизгнул Йо.

– Тише, сударь, тише! Говорить мне вы можете все, что угодно, но я все же уверен, что вы кое-кого ждете. Посему заявляю еще раз: он не придет.

– С чего вы вообще взяли, что мы ждем кого-то? – мрачно смотрел на незнакомца ван Дорт.

– Вы – человек, которому недавно изуродовали лицо. А вон и ваша трость. Вы хромаете на ногу. Да и ваш друг по описанию подходит. Так что вы – это вы, а я – это я.

Раздался щелчок. Ван Дорт взвел курок пистоли под столом.

– Я убью вас. Клянусь всеми демонами! – прошептал Гвидо.

– Хм! Я даже раненый смогу отрубить вашу башку. Мне описывали вас, как человека умного и сообразительного, но пока я вижу перед собой только обезумевшего калеку.

Ван Дорт скрежетнул зубами.

– Как вас зовут? – спросил купец.

– Вольдемар М о рек, к вашим услугам.

И тут случилось неожиданное. Гвидо вновь спрятал пистоль в карман и расхохотался. Брови гостя слегка подались вверх. Йо тоже удивился. Слуги и трактирщик недоуменно уставились на стол, занятый этими странными личностями. Отсмеявшись, ван Дорт недовольным взглядом заставил хозяина «Бычьих яиц» и его подчиненных заниматься своими делами дальше, а сам обратился к Вольдемару:

– Вы что, шутите?

– В каком смысле?

– Вольдемар Морек?

Гость нахмурился.

– Нет, серьезно? – с сарказмом спросил ван Дорт. – Вы мне тут о сообразительности и уме, а сами называетесь Вольдемаром Мореком? Да любой дурак сразу поймет, кто вы такой! Впрочем, дурак, пожалуй, и не поймет, но тех, кто сможет догадаться, тоже превеликое множество. Как можно было так бездарно выбрать себе другое имя? Для вас это игрушки?

Морек облокотился на стол и жестко отчеканил:

– Я – воин, а не шпион! Так что извините уж! А самое главное, что мне плевать, пусть раскроют. Я должен был сражаться со своими солдатами и умереть, а в итоге торчу здесь и разговариваю с вами. Хотя мне представляется, что убить вас было бы правильнее. Я не верю, что вы старались помочь моему народу и моему королю. И, если бы не та женщина, которая вступилась за вас, то вы были бы уже мертвы. В этом можете не сомневаться.

Ван Дорт и Йо в волнении переглянулись. Гвидо стал серьезен.

– Какая женщина?

– Которую вы взялись спасти, но не спасли.

– Где она? – чуть не вскричал купец. – Она в надежном месте?

– Она в надежном месте.

– Судя по вашему умению придумывать себе имена, не уверен, что она в безопасности, – прохрипел ван Дорт.

– Зато ваши умения, бесспорно, на высоком уровне. Таком высоком, что я замучился приводить бедную леди в чувство. Она очень долго не могла ни слова произнести от страха. Одному Всемогущему известно, как я вытянул из нее хоть какую-то информацию!

Гвидо покачал головой, налил полную стопку самогона и залпом опрокинул ее в себя. Вольдемару подали рагу, хлеб и пиво.

– Нужно уходить, – с горячностью произнес ван Дорт. – У меня поместье здесь. Я в нем живу. Там поговорим подробно. Здесь находиться опасно.

– Я хочу есть. И мне еще должны заготовить солонину. Я задерживаться в Веллене не собираюсь.

– Мы тоже. Особенно, теперь. Ешьте быстрее. Я все оплачу. Если солонину не успеют сделать сейчас, то доставят прямиком ко мне. Тем более что ввиду нашей встречи, мне тоже понадобятся припасы в дорогу. В общем, приятного аппетита, а мы с Йо побеседуем с хозяином «Бычьих яиц» и все организуем.

– Хорошо, – кивнул Морек. – Скажите, а почему вы выбрали именно это место для встречи?

Гвидо ван Дорт печально улыбнулся и сказал:

– Среди прочих веских аргументов, мне понравилось название. Звучит интригующе, разве нет?

Вольдемар не ответил и с жадностью принялся за еду.

Телега медленно двигалась вперед. Грязь хлюпала под колесами и копытами лошадей. Солнце пробивалось сквозь верхушки деревьев. Один из лучей вдруг пробежал по лицу Мейнхарда. Он с трудом разлепил веки и, полусонный, уставился непонимающим взглядом на небо, полузакрытое елями, пихтами и соснами. Воздух был свеж и чист. Мейнхард лениво принял полусидячее положение. Рядом лежал какой-то парень, раскинувшись на соломе, и, казалось, даже пушечным выстрелом его невозможно было разбудить. Осмотревшись по сторонам, Мейнхард начал припоминать, что произошло.