Иван Бусыгин - Рыцарь в крысиной шкуре

– Гийом хотел ей добра!

– Добра? – Илана не смогла сдержать смешок. – Ты сам-то в это веришь? Сара хотела жить как все. Без побоев и оскорблений. Не каждая девушка мечтает отправиться в горный храм, носить серую робу и питаться черствым хлебом да водой. Я бы на ее месте тоже сбежала. Удивительно, как она этого Гийома не прирезала, пока тот спал.

Феликс не нашел, что ответить. Он отер покрасневшее лицо, смахнул со лба сальные каштановые волосы и пошел на новый круг. Обычно Феликс вел себя спокойно и мягко, но, когда разговор заходил о Саре и Гериене, он терял самообладание. В такие моменты ему хотелось не то плакать, не то драться. Илана поймала мужа, когда тот проходил мимо нее, и усадила в кресло.

– Вот что я предлагаю. Мы можем позвать их на ужин. Их обоих. Мы от этого ничего не потеряем, а у тебя появится возможность поговорить и с Сарой, и с Гериеном. Не кривись, – одернула она Феликса. – Он муж твоей сестры. Найдешь подход к нему – найдешь и к ней. И не забудь извиниться перед Сарой – она этого заслуживает. Как покончишь с делом ублюдка Морбуса, я напишу им письмо – думаю, я смогу подобрать нужные слова. А ты… постарайся все не испортить.

В комнате стало заметно темнее. Феликс посмотрел на огонь – тот уже доедал последнее полено. Зала на первом этаже была единственной комнатой, в которой держалась полутьма. Так повелось еще со времен прадеда Феликса. Никто не решался нарушить традицию. Илана пыталась, но только на первых порах. Она не привыкла, что в доме есть правила, смысла коих она не понимала. Ссорилась из-за этого с Феликсом, силилась выведать причину столь странного обычая. Без толку. Пришлось смириться – каждый имеет право на странности. В зале не стояло ни одной свечи – камин был единственным источником света. Окна тоже были плотно закрыты и занавешены изумрудного цвета шторами. Феликс всегда ходил сюда подумать или почитать. Один или в компании жены. Неподалеку от камина стоял старинный стол со стопками книг, что высотой доходили Феликсу до головы. Запираясь в зале, Феликс брал что-нибудь почитать как раз с этого стола.

– Вензер! – крикнула Илана так, что Феликс подскочил на кресле. Тишина. – Вензер!

На этот раз тишину разрезали быстрые глухие шаги и дверной скрип. В комнату вошел сутулый старик Вензер – он служил в доме Лигариев уже несколько десятков лет. Можно сказать, он сам стал частью дома. Ветхий, но все же рабочий антиквариат.

– Слушаю, госпожа, – проскрипел старик. Он неуклюже поклонился сначала Илане, потом Феликсу.

– Нужны дрова для камина, – сообщила ему Илана.

– Как будет угодно, госпожа, – Вензер вновь поклонился, неспешно развернулся и поковылял к двери.

– И принеси мне фиников из кладовой. С утра о них думаю.

– Как будет угодно, госпожа, – устало повторил старик, после чего аккуратно закрыл за собой дверь. Снова послышались глухие шаги.

– Чудесный слуга, – Илана взглянула на Феликса. – Сколько он уже вам служит? И вообще, сколько ему лет?

– Он был слугой семьи Лигариев еще до рождения моего отца. Сколько лет старому Вензеру, я и предположить боюсь.

– Так мы договорились насчет малышки Сары? Ты со мной? – Илана вопросительно подняла левую бровь.

– А у меня есть выбор? – Усмехнулся в ответ Феликс.

Хорошо отдохнуть, как поручил магистр Крефон, у Гериена не вышло. В обычные дни он засыпал быстро и легко, но не сегодня. Маг долго ворочался, взбивал подушку, но все без толку. В конце концов Гериен не выдержал и вышел из спальни, чтобы в случае чего не будить Сару. Он отправился в гостиную с целью отыскать лучшее средство от бессонницы – пузатый томик «Проблем летоисчисления эпохи Обсидианового Протектората» за авторством архонта Пелтея Олмаринского. К разочарованию Гериена, даже досточтимый архонт не смог ему помочь. Просидев с книгой пару часов, Гериен раздраженно захлопнул том и устало побрел в спальню. Ступать старался осторожно, чтобы не беспокоить жену. Оказавшись у кровати, он небрежно потушил свечу и лег на видавшую виды перину.

Гериен уже отчаялся погрузиться в объятия сна, поэтому просто закрыл глаза и принялся считать. Единицы складывались в десятки, десятки – в сотни… или в тысячи. Это было неважно. Важно, что это наконец помогло.

Проснулся он уже под полдень и чувствовал себя как переваренная морковь. Веки отекли, а в голове вовсю работала дюжина кузнецов: стучали молотами по наковальням, с громким шипением остужали сталь и злорадно хихикали над владельцем головы. Вот только хуже всего было другое. Гериену удалось уснуть и даже увидеть совсем не добрый сон. В том сновидении Сара просила убить ее, и Гериен повиновался. Он не владел своим телом – мог только наблюдать, как его рука вынимает из ножен кинжал и вонзает его в бок жены. Однако Гериен не просыпался, как это обычно бывает при кошмарах. Сон повторялся несколько раз. Мольба, нож, кровь. И все по кругу.