Саба Тахир - Небо после бури

И это горькое чувство мне знакомо не понаслышке.

Элиас Витуриус снова вторгается в мое сознание, хотя я закрылась от мыслей о нем. Я вижу его сейчас таким, как в нашу последнюю встречу на границе Земель Ожидания: отстраненным и одновременно настороженным: «В конце концов, все мы – недолгие гости в жизнях друг друга. И ты скоро забудешь, что я заходил в гости в твою жизнь» .

– Что сказала принцесса? – допытывается Дарин, и я возвращаюсь в реальность.

– Ничего не сказала. Ее распорядитель передал, что принцесса выслушает мою просьбу, когда здоровье короля Ирманда улучшится.

Женщина-Меченосец сердито смотрит на Мусу, словно в аудиенции ей отказал именно он.

– Эта чертова Керис Витурия засела в Серре и рубит головы всем послам, которых отправляет туда Никла. У Мореходов нет других союзников в Империи. Почему она отказывается увидеться со мной?

– Я бы и сам не прочь это выяснить, – бормочет Муса, и около его уха вспыхивает искорка, переливающаяся всеми цветами радуги – крошечные крылатые создания, шпионящие на Мусу, явились на его зов. – У меня есть глаза и уши по всей Империи, Кровавый Сорокопут, но я не в силах заглянуть в мысли Никлы.

– Я должна вернуться в Дельфиниум. – Неподвижный взгляд Сорокопута прикован к окну, за которым завывает снежная буря. – Моя семья нуждается во мне.

На ее обычно бесстрастном лице застыло выражение беспокойства, и меж бровями обозначились морщины. После нашего бегства из Антиума прошло уже пять месяцев. За это время Кровавый Сорокопут предотвратила дюжину покушений на жизнь юного Императора Закариаса. У младенца полно врагов: и карконские варвары, и союзники Керис с юга. И я знаю, что они не отступятся.

– Вообще-то, именно этого мы и ожидали, – подытоживает Дарин. – Итак, решено?

Мы с Кровавым Сорокопутом киваем, но Муса недовольно кашляет.

– Я понимаю, что Сорокопуту необходимо поговорить с принцессой. Но я хотел бы при свидетелях заявить, что считаю ваш план слишком рискованным.

– У Лайи не бывает других планов – только безумные и смертельно опасные, – фыркает Дарин.

– А где твоя тень, Меченосец? – Муса озирается в поисках Авитаса Харпера, словно Маска может материализоваться рядом с нами. – Какое ужасное задание ты дала бедняге на этот раз?

– Харпер занят. – Сорокопут напрягается всем телом, но продолжает есть. – О нем не беспокойся.

Дарин поднимается из-за стола.

– У меня есть еще одно дело в кузнице. Встретимся у городских ворот, Лайя. Удачи вам всем.

Я смотрю ему вслед, и беспокойство снова одолевает меня. Пока я находилась на землях Империи, брат по моей просьбе оставался здесь, в Маринне. Мы встретились неделю назад, когда Сорокопут, Авитас и я вернулись в Адису. И вот теперь мы расстаемся снова. Всего на несколько часов, Лайя. С ним все будет в порядке .

Муса кивает на тарелку Дарина.

– Ешь, аапан , – ласково говорит он. – Глядишь, и настроение улучшится. Я прикажу феям приглядывать за твоим братом. Увидимся у северо-восточных ворот. После седьмого колокола. – Он замолкает и озабоченно хмурится. – Будьте осторожны.

Когда Муса скрывается за дверью, Кровавый Сорокопут пренебрежительно усмехается.

– Маске нечего бояться местных стражников.

Возразить на это нечего. Я сама видела, как Сорокопут чуть ли не в одиночку сдержала армию карконских варваров, чтобы тысячи Меченосцев и Книжников могли покинуть Антиум. Немного нашлось бы Мореходов, которые смогли бы справиться с обычным воином-Маской. И ни одному не под силу одолеть Кровавого Сорокопута.

Сорокопут поднимается в свою комнату, чтобы переодеться, и я впервые за очень долгое время остаюсь одна. Где-то в городе звонит колокол. Пять часов. Зимой солнце садится рано, под натиском штормового ветра громыхают и стонут крыши. Я размышляю о словах Мусы и, наблюдая за полупьяными посетителями кабака, пытаюсь подавить ощущение чужого взгляда на своей коже. «Я считал тебя бесстрашной женщиной».

Когда он это сказал, я чуть не рассмеялась ему в лицо. «Страх будет твоим врагом, если ты сама это позволишь». Когда-то я услышала эти слова от кузнеца Спиро Телумана. Бывают дни, когда я без труда следую этому совету. Но бывает и так, когда их бремя становится невыносимым.

Конечно же, я совершила все то, о чем говорил Муса. Но сначала оставила Дарина в лапах у Маски. Моя подруга Иззи погибла по моей вине. Я сбежала от Князя Тьмы, но невольно помогла джинну освободить его народ. Я спасла ребенка Императрицы, но позволила собственной матери принести себя в жертву, чтобы мы с Кровавым Сорокопутом выжили.