Павел Полоз - Зеркала судьбы. Следы на песке

Странно, но перегрузки он не ощутил, так качнуло маленько. Дуглас обернулся к экранам заднего обзора. На фоне безграничной тьмы блеснула и исчезла туша грузового отсека, вдогонку которому летели, мерцая в последних лучах света, и гасли зернышки спасательных капсул.

На мостик, шлепая ластами, вошел Александр и бросил на пол маску и загубник, а затем, ругаясь, стянул “лягушачьи лапки”. Он устало проковылял к капитанскому креслу и сел на него, откинув голову назад.

Дуглас обернулся и посмотрел на своего спасителя.

– Что станет с Баритором и всеми остальными? – спросил он. – А мой опыт, как с ним?

Ответа он не услышал, только мерный гул корабля и мелодичное похрапывание сновидца. Дуглас снова посмотрел на мониторы заднего обзора и печально улыбнулся. Он представлял себе, как Баритор Тару смотрит на удаляющийся пятимачтовый линкор, держась за борта шлюпки без весел, как его невольный мучитель видит, порванный канат грузового шлюпа, который дрейфует рядом с ним в пене кильватерного следа и понимает, что проиграл.

Вдруг Дугласу стало жалко их всех, ведь они ни в чем не виноваты, это он просил их о помощи, и они помогли. Не их вина, что они хотели прожить еще одну жизнь, пускай и чужую.

– Или все же . . ., – прошептал он и повернулся к Александру.

Мостик опустел. Приборы и экраны, стены, кресла, все вокруг стало оплывать и рассыпаться, приближая усталость и желание вздремнуть. Дуглас зевнул и понял, что не в силах бороться с наступающим сном. Пол ушел из под ног, погружая его в туман, за пределами которого, одинокий голос шептал:

– Спи, не бойся ничего, скоро ты будешь дома.

* * *

Малкольм постучал в дверь палаты, из-за которой раздавались сдержанные девичьи смешки и едва различимое мурлыканье.

– Входите, – раздался голос Санары.

Дверь отворилась, и Малкольм осторожно переступил порог. Друзья удобно устроились в кресле, у раскрытого окна. Санара сидела на коленях у Дугласа, который развалился в кресле и обхватил ее за талию. Она обнимала его за шею и пощипывала мочку уха, босой ногой пытаясь достать до подоконника. Мурлыкание перешло в сердитое протяжное урчание.

– Отдыхаем? – спросил Малкольм и притворил дверь.

Дуглас обернулся к другу, насупился, фыркнул и произнес, растягивая слова, словно говорящий кот:

– Хо-дя-т т-у-т всяяя-ки-е, а по-тоо-ммм ммо-ло-коо про-па-дааеее-т…

– Коль больной шутить готов, то больной уже здоров! – усмехнулся Малкольм.

– Привет! – почти хором произнесли влюбленные.

– Особый заказ для хворых, – сказал Малкольм, улыбнулся и показал друзьям сетку апельсинов.

– Гуляем! – подхватила Санара и спрыгнула на пол.

Она порвала сетку, вывалив маленькие солнца на подоконник. Дуглас едва успел поймать свой гостинец, как Санара другой бросила Малкольму. Она прислонилась к спинке кресла и вонзила зубы в толстую, сочную, бугристую оранжевую корку, которая взорвалась ароматным облачком, и лишь затем принялась чистить апельсин руками.

– Как Александр? – спросила она, проглотив дольку.

– Все хорошо, вроде. Он пока спит, – ответил Малкольм, сосредоточено чистя свой апельсин. – Так всегда бывает, после очередного разъезда.

Он покрутил головой, не зная, куда деть кожуру.

– Разъезда? – спросила Санара, и забрала у него цедру.

– Так он называет путешествия по снам, – уточнил Дуглас. – Кстати, ты видела его татуировку. Она на русском, но он мне перевел.

– И что там.

– “Своих не бросаем ни живых, ни мертвых!” – ответил Дуглас. – Я уверен, меня бы он не бросил.

– А мы так сможем? – спросила Санара.

– Должны, – ответил Дуглас, странным охрипшим голосом. – Иначе нам не устоять, перед тем, что грядет.

Санара вздрогнула и посмотрела ему в глаза. Его зрачки расширились, почти скрыв радужку, и мгновением позже вновь превратились в черные бусинки. Он встал, улыбнулся, обнял ее и подвел к окну. Малкольм обернулся и положил руку на плечо другу. Ветерок качнул белую занавесь, принеся с собой тихие отзвуки далекой бури.

Малкольм стоял на причале, опираясь на весла. Он ждал Джона. Лодки мерно покачивались на волнах, изредка бухая друг друга бортами, а в глубине под ними стайки светящихся мальков носились в задорном хороводе. В открытом море сегодня не спокойно, подумал Малкольм, и переступил с ноги на ногу. Прошло уже больше получаса, а старый “пират” все не показывался, он позвал его на рыбалку после шторма, и вот задерживался.