Екатерина Стадникова - Чайка

– Все, в чем кровь течет, – недобро прищурился Навен. – Но кто об этом помнит.

– Угрожаешь?

– Не имею такой привычки. А сейчас покорнейше прошу простить. Меня ждет пациент.

Навен развернулся и вышел вон. Он был готов и впрямь сыпать молниями, как в бабкиных сказках. А в голове роились мысли на грани саботажа. Краем глаза он заметил легкое движение. Кто-то мелкий шмыгнул за бухты каната.

Руна завертелась в зябком воздухе. И пока самородок нагревался, Навен осознавал всю бессмысленность действия. Следов тут нашлось не меньше, чем на каторжной дороге. «Чайка» и верно побывала местом сражений. Лужи давно смытой крови полыхнули белым огнем. Невольные очевидцы онемели от ужаса, когда сквозь танцующее пламя шагнула фигура в длинном плаще с глубоким капюшоном. Магический огонь растаял. Если кто-то и хотел узнать в чем дело, то не решился.

Кое-как остудив руну, Навен убрал ее обратно.

Для себя он понял следующее. Есть две версии, отчего «Чайка» дрейфует в нейтральных водах. Первая заключается в том, что король якобы сомневается, полностью ли избавлен от проклятья его старший сын. Но права на трон Айвен уже лишился. «Его светлость» было произнесено натужно и с известной долей сочувствия. Командор явно очень тепло относился к бывшему наследнику короны.

Вторая же версия виделась куда как менее оптимистично. Шустрая, что твоя вошь, плавучая тюрьма скрывается от гнева тех, чью родню проклятье вырезало в Гизрии и окрестностях. Причем тот факт, что бедняга Айвен проклят был сравнительно недолго и ничего никому в Гизрии не сделал, раздавленных горем людей интересовал мало. Молва наверняка уже приписала ему убийство всей семьи тогдашнего наместника и невинной девицы Илоны в придачу. Такое быстро не проходит.

Но так звучала выхолощенная официальная версия, в которую полагалось верить, чтобы не иметь проблем. Однако были у Навена и свои собственные соображения.

Принц очень плохо поправлялся. Его тело сопротивлялось лечению, как будто отторгало чары. Каждый день Навен заставлял раны закрыться, но каждый же день они открывались снова. И дело не только в отрубленной руке. Время от времени на теле принца появлялись следы от когтей на местах прежних шрамов. Знал об этом только Ромо.

В какой-то момент Навену надоела эта бесконечная борьба. Он одолжил у судового врача то, чем полагалось штопать корладских морпехов, и наложил самые обычные швы на магические раны.

Удивительным образом это сработало. Ухода принц теперь требовал больше, но положительный прогресс вселял надежду. Перевязки, промывания, травяные отвары, которыми пропахла каюта, – все напоминало о старой практике, о доме.

– Как он? – тихо спросил Навен, на языке понятном лишь им двоим.

– Скверно, – Орсо поднял косматую голову. – Тело ты ему, конечно, вылечишь, но душу не поправить.

– А то я не знаю.

Айвен лежал на спине. Глаза метались из стороны в сторону под сизыми пергаментными веками. Бедняга не мог спать. Навену приходилось прибегать к чарам, но как только их действие выветривалось, Айвен с криком просыпался.

Никто не смел и приблизиться к двери в их каюту. А вот кого больше боялись, Навен с ходу сказать не мог.

– Они его убьют. Завезут подальше и за борт. На родине наследника казнить причины нужны. А тут раздолье. Про приказ Ромо говорит явно не все.

– Они его спасают, – невозмутимо возразил Орсо. – На родине принцу яду в вино или «несчастный случай на охоте».

– Его до смерти боятся.

– Ну и нас с тобой боятся ничуть не меньше. Кто бы там ни правил, это его сын. Старший. Родители детям зла не сделают.

– Ты удивишься, – процедил Навен. – Надо бежать отсюда. Не знаю как, но скорее.

Разговор оборвался. Кто-то за дверью старался не дышать. Тоненькая струйка воздуха щекотала губы, едва шелестя.

Навен оказался у порога слишком быстро. Ударом ноги он с такой силой распахнул дверь, что чуть не выбил из шпиона дух. Тщедушное, почти детское тельце отлетело и ударилось о ящики. По темной, как спелый каштан, коже скользнули карминовые струйки. Девка оскалила зубы и зашипела.

Попытка поймать бестию провалилась. Навен недооценил проворство чертовки. Вереща, как заяц, она выскочила на палубу. В попытке взобраться повыше прыгнула, уцепилась, но преследователь прыгал куда лучше. Навен обхватил девку руками поперек туловища. Свой вес она бы легко удержала, но их обоих… Бестия разжала пальцы, чтобы не вырвать себе руки из плеч. Навен приземлился на обе ноги.