Алексей Стопичев - Тьма, родившая свет

– Сапоги берите в дар, ваше магичество! И вот вам две серебряные монеты!

Селяне опять грянули смехом и разговорами, за которыми благодарность мага уже и не услышал никто.

Утро выдалось зябким, но солнечным. Кан тепло попрощался со старостой, подвязал к поясу вместо ремня верёвку, на которую и прикрепил ножны с клинком. В правую руку взял посох, полностью наполнившийся наконец-таки силой, за плечо перекинул холщовую суму с продуктами, которую подарила магу семья Мерта, и бодро вышел за околицу, держа путь к торговому городу Хакстеру. Селяне говорили, что до него вёрст двадцать или тридцать. Впрочем, вёрсты эти тут особо никто не мерил. Главное, что дорога до города должна была занять три или четыре дня. Потому-то подмастерье и решил не затягивать с походом.

– А зачем тебе в город? – спросил семенящий рядом домовой.

Кан неопределённо пожал плечами:

– Ну, не в Медунках же до конца жизни сидеть.

И то правда! – оживился длиннорукий. – Люди там такие жадины! Молока надзирающему пожалеть, каково, а?

И Афан патетически заломил руки, тут же наступил на подол рванины и плюхнулся в дорожную пыль носом.

Как молча шагал по дороге, пристукивая посохом, а домовой распалялся всё больше. Правда, потом резко успокоился. То ли устал. То ли кушать захотел. И начал ныть уже только про еду. В итоге, первый раз кушать Кан с Афаном сели уже через два часа после выхода из села. Потом ещё час дороги – и снова перекус. Подмастерье понял, что если идти на поводу у проглота, то к вечеру они вовсе останутся без запасов. А эта дорога, пояснили селяне, практически пустынна. Лишь два села было между ними и Хакстером. Потому, когда домовой очередной раз заныл про перекус, юноша лишь помотал головой:

– Обойдёшься. Нам три дня идти, а мы уже половину запаса уничтожили.

– И что? Будет день – будет пища, – заносчиво заявил домовой.

– Не будет, если ты сожрёшь всё, – добродушно сказал Кан и пристально уставился куда-то в степь.

Подмастерье с непривычки уставал быстро. Благо, сапоги действительно оказались хороши и ноги не натирали. Отдыхать Кан плюхался прямо на обочине. Благо, за всё время, пока они шли, им никто не встретился – ни пеший, ни конный. И до первого села под названием Дубки в первый день путешественники так и не дошли. Зато маг усмотрел далеко в степи развалины какого-то строения. Там и решил заночевать.

Строение оказалось полуразрушенной часовенкой без крыши и дверей. Три стены поднимались вверх на пару человеческих ростов, а вот четвёртой стены не было вовсе. Лишь груда кирпичей, заросшая полевой травой. Внутри трава тоже росла в пояс. Кан достал клинок и стал срубать чертополох, представляя, что он рыцарь, мчащийся на врага, а вместо чертополоха – враг, напавший на Крепость. Пришёл в себя маг, только когда Афан спросил его:

– А сколько тебе лет-то, маг?

Сай мучительно покраснел, буркнул:

– Не твоё дело, – закинул клинок в ножны, и побрёл собирать сухостой для костра.

На удивление, домовой рьяно помогал и притащил веток и сухих стеблей раз в десять побольше, чем подмастерье. А потом, натужно ухая, приволок кусок бревна, авторитетно пояснив:

– Стропила!

Кан кивнул, якобы понял, хотя знать не знал что за слово – то ли глагол, то ли кусок этот так называется. Стал складывать костерок. Ни спичек, ни огнива у него не было, но пламя, с помощью накопленной в посохе силы, подмастерье зажёг моментально – простейшее заклинание всё таки. И костерок весело разгорелся. Кан вспомнил совсем давнее детство, несколько кусочков сала и мяса нанизал на прутики, и немного подержал над костром. Один прутик отдал домовому, со второго принялся есть сам. И тут из темноты к костру вышло нечто.

Увидев вышедшее существо, Афан дико взвизгнул, и так испугался, что даже еду выронил, что являлось совсем уж чем-то неслыханным для домового. Да и Кан опешил, честно говоря. Вышедшее явно было человекоподобным, только очень-очень худым. Будто мумия ожила, и пошла бродить по степи. Схвативший посох подмастерье увидел полуистлевшую одежду на тощем мужике с впалыми глазницами и бледной кожей. Правда, сами глаза блестели ярко, и даже была в них какая-то лукавая искра.

– Не пугайтесь, господа, – скрипуче проговорил незнакомец, – Истосковался я в степи, вот и решил к людям выйти.

Кан и длиннорукий потрясённо молчали, а незнакомец, внимательнее рассмотрев домового, коротко поклонился:

– К людям и надзирающим!