Юрий Иванович - Куратор Истории

И какая картинка мне открылась! Да ещё сопровождаемая звуковыми эффектами!

Голая женщина, оседлавшая в позе наездницы распятого на кровати мужчину, лихо скакала уже где-то в стране крайней эйфории и бесконечного оргазма. И при этом орала настолько громко, страстно и безудержно, словно являлась чемпионкой мира по проявлению сексуальных эмоций.

Красиво у неё получалось. Великолепно. Соблазнительно. Мёртвого можно было завести. И хорошо, что я в тот момент находился в ипостаси Вампира. Иначе мог бы и присоединиться к действу как минимум мысленно. А так я себя отлично контролировал.

И не сильно-то удивился, узнав в наезднице Джессику Бастин. А в роли объезжаемого мустанга – её родного дядю, Рому Грэйхемцена. Красивая у них получилась парочка, чего уж скрывать.

Вот только общую фривольную картину кардинально портило тёмное пятно, громоздящееся ближе к выходу из спальни. Присмотревшись, я немало подивился присутствию какого-то старца, восседающего в инвалидной коляске. Этот несуразный зритель мерзко хихикал порой в вожделении и поигрывал пистолетом.

Причём минуте на второй моего наблюдения старик выдал свою вполне физическую самостоятельность. Уверенный, что парочка в кровати за ним не наблюдает, «инвалид» поочерёдно вытягивал вперёд затёкшие при сидении ноги и крутил во все стороны ступнями. Так что мысли у меня появились вполне правильные:

«Клоун, что ли? Или артист? И что за спектакль здесь происходит? Вернее, кто тут главный сценарист, кто артисты и кто режиссёр?»

Ибо в этом тоже следовало разобраться. Сомнительно, конечно, но Рома и сам мог позвать сюда Джессику. Это он мне со смешком, вскользь поведал, что племянница у него слегка пришибленная. Давно, мол, хочет дядюшку загнать в стойло. На самом деле он мог не признаться в давних и таких близких отношениях с родственницей.

Мои сомнения разрешил дикий, полный гнева и муки вопль используемого мужчины:

– Хватит! Сука! Ты меня угробить хочешь?! Не могу я больше! Мне больно! Оставь меня в покое, тварь!

После чего то ли он так сильно дёрнулся, то ли женщина настолько расслабилась, но наездница свалилась со своего мустанга. Правда, тут же, хрипло дыша, вновь заползла на него, просто обняв и используя как ковёр. Замерла на какое-то время, после чего спросила:

– Разве тебе не понравилось?

– Нет! Будь ты проклята! – выдал бедняга с тяжёлым, натужным хрипом.

– Фу! Как грубо! Неужели ты и со своими женщинами не использовал последующие ласки? За что же они тебя так любили тогда?

– Тебе это понять не дано…

– Осуждаешь, что я поддалась на приказы этого старого инвалида? Но разве я виновата, что желания этого маньяка так совпали с моими юношескими мечтами?..

– Прекрати этот фарс! – взорвался Грэйхемцен. – Меня не обманула ваша игра! Я уже давно понял, что здесь разыгрывается спектакль и ты с этим старым уродом заодно!

– Но ты ведь мне рассказал о своём пистолете! – лепетала обиженная дама.

– И жалею об этом! Минутная слабость, просто захотелось поверить, что и ты попала в этот переплёт не по своей воле.

– Да? Ты такой умный? И такой предусмотрительный? – Женский голосок стал злым, полным ненависти и угрозы. – Почему же тогда оказался в таком глупом и унизительном положении? Почему не хватаешься за свой единственный шанс? Почему всё-таки хочешь издохнуть в мучениях, обливаясь кровью и опорожняясь под себя фекалиями?

Видимо, угрозы прозвучали нешуточные, Рома это явно осознавал. Потому что его раскрасневшееся лицо стало довольно бледным. Но сила духа в нём не умерла:

– Лучше уж умереть в мучениях и в позоре, чем хвататься за такой мерзкий шанс, как твоё тело.

– Хм! Это ты зря, милый! – И разлёгшаяся на нём Джессика потянулась губами для поцелуя. На что распятый партнёр дёрнулся, закрыл глаза и плотно сжал губы.

Но вместо поцелуя получил кусок скотча на рот. После чего проворная насильница скатилась с кровати, достала из тумбочки пистолет и ещё раз возмущённо хмыкнула. Затем двинулась в ванную комнату, на ходу отдавая пистолет старцу и недовольно ворча:

– Что ж ты, Фигаро недоделанный, так плохо со своей ролью справился? Не верят тебе. А чтобы клиент поверил, прострели-ка ему одну ступню, пока я душ приму. Хи-хи! Потом мы его перевяжем, обезболим, введём с уколом конскую дозу возбудителя и я продолжу свои развлечения.

И умчалась в ванную. Вскоре оттуда послышался шум падающей в душе воды.

А притворный инвалид встал, потянулся с протяжным стоном и приблизился к распятой жертве: