Патрик Уикс: Dragon Age. Империя масок

– Вы тоже обучались ремеслу барда, ваше великолепие. – Лелиана усмехнулась. – Об этом так легко забыть. Я передам ваше предложение Верховной Жрице.

– Три недели, самое большее – месяц. После чего у меня не останется выбора, кроме как решать самой. Прежде чем вернуться в зимние резиденции, знать пожелает убедиться, что мы не бездействуем. – Ваше императорское величество… – Лелиана поклонилась.

С этими словами наперсница Верховной Жрицы покинула церковь через неприметную боковую дверь, а Селина вернулась на скамью. На сей раз, припомнив давние навыки, она села совершенно беззвучно и нисколько не смяв платья.

Еще три недели ей предстоит, стиснув зубы, бороться с происками великого герцога Гаспара, которому, вместе с прочей знатью, неймется развязать войну. Еще три недели она будет намеренно игнорировать нелепую свару между буйными храмовниками и магами, которые упорно не желают признавать общепринятого уклада жизни.

И наградой за стойкость ей будут вопли Гаспара о том, что она-де уступила власть Церкви – как будто власть подобна мечу, который может одновременно находиться только в одних руках. Нет, власть не такова. На самом деле она как танец, исполняемый то с одним, то с другим партнером, танец, в котором ты точно знаешь, когда надлежит вести, а когда смиренно позволить, чтобы тебя вели… и когда достаточно лишь наступить на край подола соперницы, чтобы та с позором грохнулась на пол.

В неосторожных руках такая власть может повергнуть в пыль величайшую империю Тедаса. В том и состоял долг Селины, чтобы охранить и сберечь историю и культуру всего Орлея.

Именно в такие минуты она тешилась уже тем, что сумела подчинить своей воле строптивого университетского профессора.

– Три недели, – прошептала Селина и позволила себе с минуту праздно полюбоваться прихотливой игрой багряно-алого света, лившегося сквозь витражное стекло.

Полумаски, которые носили на публике слуги орлесианских аристократов, были копией хозяйских, только попроще и однообразней, – слуга, в отличие от хозяина, не мог позволить себе неуклонного следования за модой. Если маска главы знатного дома представляла собой львиную морду, вырезанную из слоновой кости, инкрустированную ониксом и отделанную золотом, маски его прислуги также изображали львов, но были окрашены в черный цвет и окаймлены латунными полосами. Маски защищали слуг, выходивших по делам в город, предостерегая ремесленников и торговцев: всякое оскорбление, нанесенное слуге, в конечном счете оскорбляет и его господина. По маскам же слуги разных домов тотчас распознавали вероятного союзника… или возможного врага.

Маски слуг императорского дворца в Вал Руайо, чьи обязанности подразумевали появление на публике, повторяли маску самой императрицы. В тех местах, где маска Селины была инкрустирована лунным камнем, маски прислуги были просто покрыты лаком либо – у тех, кто занимал высокие должности, – выложены слоновой костью. Золотой и лиловый цвета наносились заурядной краской. Нижнюю часть лица слуги Вал Руайо окрашивали белым, что служило еще одним признаком их особенного положения.

Для стороннего наблюдателя дворцовые слуги представляли собой скопище одинаковых бледных лиц, окаймленных золотым и лиловым. Женщины носили форменные платья, мужчины щеголяли в облегающих штанах; все это было сшито по последней моде и окрашено в цвета императрицы. Никогда не прятали лиц только стражники и те из слуг, кому не положено было появляться на людях, – к примеру, кухарка и ее подручные либо дворцовые золотари.

Впрочем, полумаски слуг скорее помпезно украшали, нежели скрывали лицо. В противном случае из-под маски не были бы видны острые эльфийские уши Бриалы.

Она шла мимо парадного зала, когда вдруг услышала оклик кастелянши:

– Эй, ты! Кролик!

– Да, госпожа? – Бриала повернулась.

– Что, турнули тебя взашей? – Кастелянша оглянулась вглубь зала, где слуги, рассыпавшиеся по стремянкам, кропотливо прилаживали громадный лиловый стяг таким образом, чтобы золотой лев дома Вальмон, к которому принадлежала императрица, оказался на нужной высоте. – В обычные дни, может, и приемлемо допускать тебя к одеванию ее императорского величества, но в день бала не должно быть ни малейшей промашки. – И тут же, скосив глаза на стяг, прикрикнула: – Поднимите выше слева!

Бриала не раз видела, как кастелянша готовится к балам. В такие дни та неизменно была раздражена и брюзглива, срывая злость на всяком, кто подвернется под руку. Сегодня, однако, что-то было не так. Выпад ее был почти беззлобным, и притом все слуги знали, что Бриала хорошо ладит с девушками, которые одевали императрицу для парадных выходов. Иначе и быть не могло – ведь тогда они стали бы врагами.