Патрик Уикс: Dragon Age. Империя масок

Все это уместилось в один краткий миг, а затем Соловей сказала:

– Верховная Жрица не желает допускать, что случившееся в Киркволле было чем-то большим, нежели выходка безумного мага-одиночки, которого толкнуло на губительный поступок избыточное усердие храмовников. Вам известно, что в некоторых городах Вольной Марки маги связаны куда более жесткими ограничениями, нежели в Орлее.

– Да, это мне известно. И кроме того, я знаю, что ты так и не ответила на мой вопрос. Если Доротея предлагает ничего не предпринимать ради замирения магов и храмовников, она следует дурному примеру Владычицы Церкви Эльтины, которая выжидала и молилась, пока вражда разрывала Киркволл на части.

С этими словами она повернулась и прямо взглянула в глаза Соловей.

И опять глаза рыжеволосой чуть заметно сузились при упоминании мирского имени Верховной Жрицы.

– Джустиния, ваше великолепие, желает увидеть этот мир изменившимся к лучшему. Поспешными, необдуманными действиями мы ничего не достигнем.

– Порой обстоятельства не дают нам времени на размышления, особенно если речь идет о магии.

Селина взглянула на женщину в послушнической рясе, которая держалась со спокойствием и самообладанием светской дамы, и вдруг ее осенило.

– Как я понимаю, во время последнего Мора башня Ферелденского Круга едва не погибла, когда один из старших чародеев Круга стал одержимым. После того как Герой Ферелдена перебил всех тварей, ему пришлось там же, на месте, принимать решение: надо ли убить всех прочих магов, оставшихся в башне.

Удар достиг цели – Соловей дрогнула и ответила с жаром:

– Мы не в пекле боя, ваше великолепие.

– Мы всегда в бою, – возразила Селина, – просто некоторые из нас порой этого не сознают. Так сказала мне однажды бард по имени Маржолайн. До меня дошли слухи, что ее земной путь трагически завершился в Ферелдене. – Она вздохнула. – Как печально, не правда ли, Соловей?

Женщина мгновение помедлила, глядя на Селину с настороженным уважением.

– Полагаю, – наконец ответила она, – это зависит от точки зрения. И вероятно, вы могли бы называть меня Лелианой.

– Вероятно, могла бы. – Селина улыбнулась и продолжила, понизив голос: – Вот о чем следует уведомить Верховную Жрицу Джустинию: некоторые аристократы в частных беседах высказывают горячее желание, чтобы императорская власть напрямую занялась разрешением этого вопроса.

Перехватив потрясенный взгляд Лелианы, она кивнула:

– Да, в Орлее есть люди, которые предпочли бы, чтобы мы во имя безопасности пошли войной на своих собственных подданных. Я не хочу этого. И Доротее это прекрасно известно. Однако же я должна предложить им какой-нибудь другой выход.

Лелиана поднялась со скамьи, сдвинула брови, размышляя над ее словами:

– Вы хотите, чтобы Верховная Жрица предприняла какой-то публичный шаг ради улучшения обстановки?

– По правде говоря, – Селина медленно выдохнула, – любой публичный шаг неизбежно вызовет нарекания, что-де я позволила Церкви завладеть браздами правления империей. – (Лелиана кивнула, не говоря ни слова.) – Но если Джустиния сумеет усмирить страсти прежде, чем я вынуждена буду обратить клинок империи против ее граждан, я охотно заплачу такую цену.

– Ваше великолепие, – Лелиана улыбнулась, – вы гораздо меньше думаете о себе и куда больше об Орлее, нежели я ожидала. Это воистину счастливое свойство для любого правителя, и должна признаться, мне нечасто доводилось его наблюдать.

Селина тоже встала, и на миг ее наряд окрасился алым, омытый потоком света из витражных окон.

– Скажи, Архидемон был огромен?

Лелиана засмеялась, негромко и сдержанно, точно светская дама или обученный бард, и ее церковное одеяние показалось вдруг неудачно выбранным маскарадным костюмом.

– Так огромен, ваше великолепие, что в сравнении с ним почти все проблемы кажутся досадными мелочами. – И добавила, уже посерьезнев: – Я попрошу Джустинию обдумать возможность открытых действий. Ей понадобится ваша поддержка, дабы предвосхитить обвинения в попытке узурпировать светскую власть.

– Разумеется. Что, если бы она сделала это заявление на балу, который будет устроен в ее честь? – Никто не ждет, чтобы Верховная Жрица выступила с такой речью на балу… – Лелиана задумалась.

– И потому эта идея тебе нравится, – улыбнулась Селина. – А кроме того, у тех аристократов, которые донимают меня просьбами об открытом вмешательстве, не будет иного выхода, кроме как выслушать Верховную Жрицу и осознать, что этим делом уже занялись.