Андрей Поздеев - Операция «Артефакт»

Если можно так сказать, то из постели его подняло обыкновенное чувство голода. Странно устроен человек, разум отказывается жить, а инстинкты самосохранения диктуют телу выполнение своих алгоритмов. Он поднялся с постели, осмотрелся по сторонам и понял, что надо как-то начинать жизнь заново. Посмотрев на своё отражение в зеркале, Алексей не узнал в нём себя. Лицо вытянулось и стало каким-то холодным и чужим. Под глазами образовались мешки, кожа пожелтела, нижнюю часть подбородка обрамляла щетина внушительных размеров, а на голове торчала копна нечёсаных волос. Ближе к полуночи он всё-таки пересилил себя и вышел в магазин. Его непрезентабельный бомжеватый внешний вид абсолютно никого не интересовал. Около магазина местные алкаши даже предложили ему сложиться на бутылку, чем вызвали у него на лице первую за последние три недели улыбку. Купив всё необходимое, он решил сократить обратную дорогу домой и пошёл через местный сквер, но лучше бы он этого не делал. Живя в отрыве от реальной жизни, он не учёл фактора опасности пеших прогулок в столь поздний час. Как оказалось, сквер давно уже облюбовала банда местных скинхедов, которые с наступлением тёплых весенних дней оставались в нём до глубокой ночи. Приняв Алексея за опустившегося интеллигента, банда бритоголовых подонков пустила в ход весь набор словесного унижения человека, пытаясь доказать ему своё превосходство. В какой-то момент ситуация вышла из-под контроля, и он почувствовал на своём затылке удар чудовищной силы, после чего его сознание отключилось, и он провалился в пустоту…

Теперь я знаю, как чувствует себя раненое недобитое животное, какими инстинктами переполнено его пробудившееся сознание и что на самом деле представляет собой настоящая телесная боль. Я реально почувствовал этот звериный инстинкт самосохранения, неудержимое желание спрятаться и забиться в нору, где можно было бы спокойно отлежаться и зализать полученные раны. С большим трудом я поднялся на ноги и, постепенно переходя от одного дерева к другому, поплёлся в свою «берлогу». Когда зашёл в квартиру, часы на стене показывали пять часов утра, но сил, чтобы раздеться, уже не осталось, поэтому я упал в постель прямо в том, в чём был. Проспав больше суток, я наконец-то пришёл в себя. Анализ полученных повреждений был неутешительный, но и не смертельный. На затылке торчала шишка величиной с грецкий орех, а всё тело покрывали гематомы от ударов бейсбольных бит и подкованных ботинок. Задавая себе снова и снова вопрос о случившемся, я невольно вспомнил старую поговорку: «Пришла беда – открывай ворота», и от этого на душе стало так противно и гадко, что захотелось волком выть. Идти в полицию и писать заявление на этих отморозков не имело никакого смысла. Просто-напросто не хотелось попусту тратить время, зная наперёд, что никто никого искать не будет, а если и будет, то безрезультатно. По крайней мере, меня успокаивало только то, что я остался жив. Хотя на самом деле жить-то мне как раз и не хотелось…

Ближе к полудню где-то на задворках моего подсознания начал разгораться уголёк одной непонятной для меня мысли, которая через несколько часов сформировалась во вполне реальный план моих дальнейших действий. Самым удивительным в этом было то, что теперь я знал наперёд все свои последующие шаги. Знал, что мне надо сделать сейчас, через час, через сутки. Несмотря на остаточную боль в голове, я, к своему удивлению, чувствовал себя бодро и свежо. За последние три недели я не чувствовал себя лучше, чем сейчас. Окружающее пространство начало наполняться цветом и запахом, а тягостное состояние последних дней и недель стало безвозвратно исчезать.