Андрей Поздеев - Операция «Артефакт»

– Чёрт с тобой, Алексей! Видит Бог, я использовал все аргументы, чтобы не допустить этой авантюры, но ты точно такой же, как твой дед, царство ему небесное, – при этих словах Балашов осенил себя крестом. – Тот тоже, если что-нибудь себе в башку втемяшит, то его уже невозможно было переубедить. Метеосводка говорит, что лететь нельзя, а он говорит, что можно. И ведь летал, да ещё как летал!!! Легендарный был старик. Про него тут на Севере до сих пор легенды ходят. Да… Видно, вы, Бурмистровы, все с придурью. Уж если вы для себя что-нибудь решили, то у вас хоть кол на голове чеши, а вы от своего не отступитесь. Пусть будет по-твоему, только учти! Твоей экипировкой и подготовкой к походу я займусь лично. Я все-таки прожил в этих краях всю свою жизнь, и мне лучше знать, что надо брать с собой в тайгу.

– Вот это уже другой разговор, Николай Васильевич. У меня сейчас просто крылья выросли. Конечно же, я полностью доверяю вашему жизненному опыту и буду безмерно рад, что вы поможете мне.

Далее мы определились, что на все про всё у нас уйдёт не меньше трёх дней. Часть недостающего оборудования и материалов нам надо было ещё найти и купить, но самое главное – надо было узнать, какой вертолёт полетит в ближайшие дни в те края, и договориться с его командиром об изменении маршрута полёта. Балашов пообещал подбросить меня как можно ближе к месту моей цели. Ещё немного поговорив обо всём на свете, мы после полуночи отошли ко сну. Мне постелили в комнате их сына, в которой осталось всё без изменений со времён его школьной поры. Под потолком висели модели самолётов, которые в темноте напомнили мне кладбищенские кресты. И, прогоняя от себя эти грустные мысли, ощутив себя как бы в кругу своих родных и близких, я незаметно для себя заснул крепким здоровым сном безо всяких сновидений.

Утром Балашов признался, что первоначально хотел разбудить меня рано, в шесть часов утра, когда проснулся сам, но, подвергнувшись атаке со стороны супруги, смилостивился и разбудил меня только в восемь. Однако за эти два часа он уже много чего успел сделать. Решил вопрос со своим руководством по поводу своего краткосрочного отпуска, дал задание метеослужбе составить для нас точный прогноз погоды на ближайшие дни и набросал перечень наших первоочередных закупок. Когда же мы сели на кухне завтракать, Николай Васильевич с задорными искорками в глазах поведал мне самую важную новость:

– Я тут с утра связался с диспетчерской службой и выяснил, что нужный нам борт будет лететь в те края через четыре дня. Да и командир вертолёта мне хорошо знаком, это Александр Селин. Саша пилот правильный, не трепло и не рвач. Я обрисую ему нашу ситуацию, и он денег с тебя не возьмёт, а на сэкономленную сумму мы с тобой лучше купим подержанный снегоход. Правда, это будет сделать непросто, но я думаю, что мы что-нибудь придумаем. Поэтому давай завтракай, и будем заниматься делами, которых у нас невпроворот.

Только к концу третьего дня мы наконец купили снегоход. Здесь, в Ухте, он отъездил три сезона, и, со слов его хозяина, только из уважения к Балашову как к очень порядочному и уважаемому в городе человеку он пошёл нам навстречу. Божился всеми святыми, что техническое состояние аппарата хорошее и что сани в дороге не подведут. Учитывая то обстоятельство, что теперь моё передвижение по маршруту будет проходить на снегоходе, а не на лыжах, как планировалось первоначально, мы пополнили мой багаж большим количеством продовольствия, тёплыми вещами и хорошей финской радиостанцией, которая могла работать через адаптер от бортовой сети снегохода.

Не знаю, может, эта встреча была для меня как знамение свыше, но если бы, не Балашов, то с вероятностью в сто процентов моё путешествие было бы только в один конец.

В день отлёта с утра немного завьюжило. Несмотря на то, что нижний край облачности был на уровне двухсот метров, погода была ещё лётной, но метеорологи предупредили, что с северо-запада надвигается атмосферный фронт, который к вечеру накроет город снегом, и аэропорт придётся закрыть. Теперь вся надежда была только на то, что газпромовский вертолёт прилетит по расписанию, согласно присланной заявке на перелёт. Распрощавшись с Анастасией Юрьевной, мы уже в восемь утра были на лётном поле. Выяснив, что вылет вертолёта из Сыктывкара намечен на десять часов утра, Балашов потащил меня в кабинет пить чай. Там он ещё раз повторил мне свои наставления о выживании в тайге на случай непредвиденных обстоятельств. Незаметно пролетели два часа, однако вылет вертолёта всё ещё задерживался. Николай Васильевич позвонил в Сыктывкар своему коллеге и попросил того узнать причину задержки. В ожидании ответного звонка он стал наматывать круги по кабинету, углубившись в свои мысли, даже не замечая меня. Когда через пятнадцать минут ему позвонили из столицы, Балашов подвинул стул и сел напротив меня.