Рената Лукьянова - Гемма, ода и другие

Унижаться подобный образом священнослужитель мог до посинения. Он пять лет шел к своему первому воззванию и был готов взять Мать – Создательницу измором.

– Да что ты надрываешься? Здесь я!

Аватор не глядя отмахнулся и продолжил:

– И наставь нас на путь истинный, ибо сами мы не в силах…

Далее шла партия хора. Никто из певцов не пикнул. Все, как зачарованные смотрели куда-то за спину священника, не смея пошевелить и пальцем. Жужжащая под сводами храма муха смутилась и поспешила приземлиться.

Священник недовольно оглянулся. Позади него стояла вполне обычная на вид женщина, в руках которой была скалка.

– Ну и? – ворчливо поинтересовалась она, недовольно приподнимая волосатую бровь.

Аватор горячо любил свою работу и быстро смекнул, кто стоит у него за спиной и чьё терпение он дерзнул испытывать.

Священный Свиток – сборник божественных откровений, не давал никаких указаний, как вести себя в подобной ситуации. Оставалось лишь ждать, пока в тебя шарахнут святой молнией, либо бежать к священному древу и самому вешаться. Ни к первому, ни ко второму, аватор пока не был готов.

Священник пал ниц и попытался обслюнявить подол мантии разгневанного божества.

– Да перестань валяться! Встань! – Криатура брезгливо одернула платье и несильно пнула священника в бок.

Аватор послушно принял вертикальное положение, однако мантию из рук так и не выпустил. Теперь присутствующие знали, какое Богиня предпочитает нижнее белье. Что – то подсказывало им, что скоро они узнают про ее любимый способ казни.

Незадачливый мужичок поспешно выпустил хламиду, утер вспотевшую от волнения лысину и приготовился ждать худшего.

– Сильно долго соображает, но для первого раза пойдет!

Создательница вернула мантию на место и мигом забыла о святейшем проколе. Она пристально осмотрела зал и довольно приветливо махнула паре знакомых аваторов рангом ниже. Те, в свою очередь, не спешили стелиться перед ногами Создательницы подобострастными червями, а лишь слегка кивнули, будто приветствовали хорошую знакомую.

– А где Сотлисса?

Один из священников легко похлопал по плечу сидящую справа от него девушку, которая что – то упоенно строчила в длинном свитке. Девушка не шелохнулась. Святой отец, не церемонясь, выбил из – под нее стул. Не меняя позы, девушка продолжила сидеть, только уже без опоры.

Край свитка начал тлеть. Девушка притушила горящую бересту, приветливо улыбнулась и, как ни в чем не бывало, продолжила скрипеть пером.

Верховный аватор не понимал, что происходит. Согласно Святейшему Свитку, за такое Создательница давно уже должна была спалить храм до основания.

Закончив, грешница любовно скатала пергамент в трубку и закрепила ее в чехле на поясе. Дело всей ее жизни было в безопасности.

– Сотлисса, – молвила богиня. – Ты избрана была, чтобы нести ТяжкОе бремя героини.

Вышеупомянутая Сотлисса скрестила руки на груди и нахально улыбнулась:

– Неужто и про спор забыли вы, о Криатура?

– Сотлисса! Ну не здесь же!

Криатура тяжко вздохнула и стремительно начала расти. Тело прародительницы становилось все более прозрачным, а выражение лица – все более несчастным. Достигнув свода, Матушка остановилась и прогромыхала:

– Подойди сюда, Сотлисса Бельсельведейская, и внемли моим словам!

– Я здесь, моя богиня!

В воздухе перед героиней соткалась полупрозрачная мужская фигура. Невысокого роста, худощавый, с горящим зеленым камнем в груди.

– И что же сделать я должна с ним, Криатура?

– Найти его должна ты и…

– Убить? – скучающим тоном ответила за нее девушка. Ее работа не отличалась разнообразием.

– Глаголишь истину ты, дочь моя!

– Хорошо же!

Я отправляюсь в путь сию секунду!

Благослови, о Криатура!

– Ступай, мое создание! – вновь принявшая нормальные человеческие размеры богиня сорвала пару листков со священного древа и осыпала ими покорно склоненную голову.

– Талла Криатура!

Небожительница благостно улыбнулась и растворилась в потоке света. Ее исчезновение пришлось вместе с сокрушенным воплем аватора, который позорно профукал свою партию прощания.

Привычные ко всему хористы сползали со сцены, здорово напоминая шеренгу разбуженных с бодуна привидений. Криатура была женщиной занятой и тратить драгоценное время на выслушивание унизительной литании прощания у нее не было ни малейшего желания.