Рената Лукьянова - Гемма, ода и другие. Две по цене одной

Дико хотелось секса.

Таинственная фигура, [1] Этот прием служит для создания большей интриги и, следовательно, для выколачивания большего количество денег из легковерных читателей, которые (раз купили вторую часть) еще на что – то надеются… с ног до головы закутанная в темный плащ, подобралась и сдвинула ноги. Не дождетесь!

Кружащая рядом бжилка, подлетела к самом уху и зажужжала с особым эротизмом.

– БЗЗЗЗЗЗЗ!!!

Даже в этом безобидном звуке таинственной фигуре слышались сладостные стоны.

Фигура поняла очи к звездному небу. Месяц вынырнул из объятий пухлой тучки и кивнул страдалице.

Гады!

И эти туда же!

– БЗБЗЗЗЗ!!! – жало ткнулось аккурат в оголенную щеку. На месте укуса тут же набух здоровенный гузак.

– Больно же! Зараза полосатая, не могла в грудь? Авось бы больше стала!

– БЗЗЗЗЗ!

– Да поняла я, поняла! – фигура понуро опустила худенькие плечи и вернулась к слежке.

Дверь распахнулась и из дому вышли, хотя, скорее, выползли двое мужчин. Фигуру охватила недюжинная зависть – люди выглядели вполне довольными жизнью. Сволочи!

Фигура снова проверила, крепко ли пристегнуты стилеты и встала.

Месяц с тучкой поменялись местами, рогатое светило оказалось сверху. Теперь фигуре были видны не только окна, но также и клумба со статуей, на которой сушились женские кружевные трусики.

На залитой светом улице показались двое. Фигура подобралась. Неужели это и впрямь он?

Мужчины подошли к воротам вплотную. Одни из них взял колотушку и стукнул три раза. Среди завсегдатаев борделя это вошло в традицию – стучать столько раз, сколько в среднем они могут пробыть с женщиной.

Фигура, не мигая, следила за каждым движением. Второй, что пониже, поприветствовал невысокую пухлую даму и отдал той большой драгоценный камень. Без сомнения, это они…

Как только дверь закрылась, фигура разбежалась и бесстрашно сиганула с крыши. Не медля, она легко перемахнула через невысокий заборчик и устремилась к черному входу. По мере приближения к гнезду разврата, до ночной гостьи долетали звуки музыки и громкий смех.

Дверь открылась с одного удара. Пробиваясь сквозь темноту и то и дело натыкаясь на какие – то коробки, фигура нашла еще одну ручку, с силой дернула…

Первым, что бросилось в глаза, были разноцветные перья и похотливо отставленные задницы. Когда она ввалилась на сцену, веселая музыка стихла, а в зале грянули бурные аплодисменты.

Под номером два шли вытаращенные глаза и гладкая лысина, которая сверкала в лучах канделябра. Невысокий мужичок в темно – синем халате, похожий на гигантский пузырек, удивленно хлопнул глазками, прокашлялся и торжественно объявил:

– А теперь, встречайте нашу новую звезду! Раньше она принадлежала к Цынгь Цынгьскому клану смертоносных ниндзя, а теперь выступает у нас. Прошу любить и жаловать. Вы СуньСунь по прозвищу загадочная Пещера!

Фигура замерла.

Секса больше не хотелось.

Хотелось убить того засранца, который выдал этот бордель за геммское Пристанище.

Обладательницы аппетитных попок кидали на новенькую завистливые взгляды.

Импресарио махнул рукой и украдкой промокнул вспотевшую от волнения лысину. Оркестр затянул новую мелодию, новоиспеченная «прима» блуждала по комнате взглядом в поисках мыла и веревки.

Живой ей отсюда уйти не дадут. Не убивать же их всех тут, в самом деле.

Бжилка угрожающе занесла хоботок. Фигура поспешно замахала руками, чтобы отогнать вредное насекомое.

В зале раздались одинокие хлопки. То был подслеповатый уборщик, который видел женщину в последний раз в прошлом веке. Его возбуждало все, что хоть отдаленно напоминало женщину. Говорят, что именно после его появления в борделе торшеры начали бегать.

– А ну, давай скорее! Нечего наше время кра…! Ай! – кто – то попытался ущипнуть девушку за попу, но тотчас отстранился, злобно дуя на отбитый палец. Кости фигуры больно кололись.

– И откуда ты такая взялась? – поддержала ее девушка в кружевных панталонах, доставшихся в наследство от покойной бабушки – Нам не сказали, что к нам придет свежее мясо.

Фигура машинально поджала ногу, уклоняясь от летящего в нее крохотного стилета. Новеньких в борделе не особо жаловали.

Публика начинала проявлять нетерпение.

Не придумав ничего путного, фигура упала на колени и подмела капюшоном пол. Уборщик просиял. Трудолюбивая девушка в один момент стала его мечтой.