Владимир Мясоедов - Леди с клыками

– Не верю, – помотала головой я, но наваждение не исчезло. – Наверное, у меня бред. Горячечный.

– В вампиров, значит, веришь, а в собственную маму нет? – усмехнулась Хенея и поудобнее разместилась для более длительной беседы, все так же не отпуская меня из кольца теплых рук.

– Их существование неоспоримый исторический факт. – Мой довод был, откровенно говоря, хлипок.

– Наличие такой школы магии, как метаморфизм, тоже, – пожала плечами она… А может быть, даже и вовсе оно? – Просто покойники в силу специфики своего существования ею не владели, ведь изменение живой и мертвой плоти – это совсем разные дисциплины, похожие друг на друга не больше, чем лед на пар. А из древних чародеев, сама понимаешь, никто их владычества не пережил.

– Тогда откуда же взялась ты? – заинтересовалась я.

– Долгая история, – задумчиво пробормотала Хенея. – Ты уверена, что хочешь ее знать?

– Конечно! – Надо все-таки разобраться с тем, какая именно тварь отображается в зеркале, когда туда заглядываю. И чего от нее можно ожидать.

– Начать придется издалека, – начала рассказывать мама. Или кто-то на нее похожий, вплоть до запаха, почти точно копирующего мой. – Перед Эпохой Смерти жили Древние. Проще говоря, предки всех существующих ныне рас плюс несколько вымерших. И болота, в которых мы находимся, тогда принадлежали тем же, кто владеет ими и ныне. Гоблинам. Вот только в те времена это была не жалкая кучка отсталых дикарей, а могучий народ, познававший таинства искусства волшебства. И особенно, Клер, наших с тобой предков увлекала магия трансформации. Они, вероятно защищаясь от врагов, изменили растения и животных своей родины так, что никто, кроме них, их есть не мог. Они и самих себя немного переделали. Способность есть любую гадость, иммунитет практически ко всем болезням. Наши дети рождаются здоровыми и крепкими и не испытывают со своим ростом и развитием никаких проблем, если их кормить хотя бы раз в три дня, а роженицы умирают, только если им в процессе появления на свет новой жизни раскроят череп. Это все их наследство.

– Ну и ассоциации у тебя, – непроизвольно сорвалось с моего языка.

– Специфика моего народа, так сказать, – улыбнулась Хенея такой улыбкой, что я сразу поняла, почему отец считал ее вампиршей. Вроде бы и зубы не сильно большие… а впечатление такое, будто осматриваешь пасть дракона, причем изнутри. – Так вот, когда мертвецы начали порабощать народы, то гоблины избегли общей судьбы быть полностью заключенными в резервации. Но города их оказались разрушены, библиотеки сожжены, а знания спустя десяток-другой поколений, которые были вынуждены жить и умирать в прямом смысле под кустами, потому что летающие твари засекали даже как угодно замаскированные дома, растаяли как дым или выродились в бесполезные легенды. Дальнейшая история нашего народа с общемировой в общем и целом совпадает. До моего деда и твоего прадеда. Он, как и все в нашем роду, был шаманом. Главным шаманом племени Сухой Скалы, если тебе это интересно. Помогал своими примитивными чарами в охоте, войне и рыбалке. И именно последняя принесла ему надежду на обретение великой силы. Одна из сетей вытащила из воды капсулу болотной жемчужницы. Необычайно большую. Дедушка зачем-то посмотрел через нее на свет и увидел внутри контуры тела.

– Это что же у вас за ракушки такие? – поразилась я. – Никогда о них не слышала.

– Нигде, кроме как здесь, они и не растут, – пожала плечами мать. – Не знаю, зачем Древние их вывели, но они у нас по всему дну лежат. Медленно увеличиваясь с каждым веком. В итоге некоторые вымахивают до умопомрачительных размеров целого дома и даже иногда становятся основанием нового острова. Жемчужницами их назвали из-за способности, подобно морским устрицам, обволакивать какой-то гадостью попавший на тело моллюска мусор. В результате получаются серые невзрачные капсулы, которые никому и в голову не приходит использовать как ювелирные украшения. И в одной такой твой прадед нашел тело. Тело гоблина-студента, у которого в сумке обнаружилась удовлетворительно сохранившаяся книга по магии трансформации. Во всяком случае, текст примерно с трети страниц он смог скопировать, а потом стал пытаться расшифровать. Рисунки и схемы, на которых наши сородичи превращались в неуязвимых монстров или наделяли животных новыми несвойственными им чертами, очень его впечатлили. Читать вот только он не умел. Но научился, украв какого-то миссионера. И вдвоем они обнаружили, что использованный алфавит никому из живущих ныне не известен. После этого учителя грамоты сварили и съели, а дед до самой смерти так ничего и не добился. Инициатива перешла к моей маме.