Сергей Шкенёв - Николай Негодник

– Я Савину говорил…

– Ну да, мы так и сделали… Только как же их ставить нужно…

– А почему вы решили, что я могу приказы отдавать?

Лешего вопрос изрядно удивил.

– Так ты же командир.

– Кто такое сказал?

– Зачем же говорить, и так знаем. У нас, у леших, это в крови. Как только услышали голос, так всем и понятно стало – вот командир.

– И много их у вас?

– Да отродясь не бывало, ты единственный.

– Та почему же я?

– Ну, так объясняю, – терпеливо повторил Хведор. – Как только услышали, сразу все и поняли.

– Ладно, – махнул рукой Николай, – располагай своих бойцов на поляне. Скоро солнце уже взойдет, завтракать будем. Вот только бы покойников прикопать.

– Это мы мигом, – согласился леший и отдал распоряжение. А потом заметил Тимоху, суетившегося у расстеленной на траве скатерти. – Батюшки, и племянничек здесь! Слушай, Тимофей, тебе мой самобраный мешочек не попадался?

«До сих пор голова болит, как вспоминаю про нашу встречу с лешачьим спецназом. Почему они вдруг решили объявить меня своим командиром, и сам не пойму. Но командование пришлось принять. А что еще остается делать, когда дюжина диких рож с надеждой смотрит в будущее и вслух мечтает о свершении великих подвигов? По их рассказам выходило, что я непременно обязан победить всех на свете врагов, восстановить всемирную справедливость и в обязательном порядке перебить всех орков, троллей, гномов, гоблинов и прочую нечисть. Ну разве что цветочных эльфов трогать не будем. Польза от них большая – огурцы в огородах опыляют.

Все это произносилось под громогласные тосты и славословия, так как по старинному обычаю требовалось задать пир по случаю славной победы над разбойниками. Впрочем, сей пир моментально сполз до уровня банальной корпоративки на природе, разве что без самодеятельного стриптиза.

Видимо, под влиянием изрядно выпитого я и произвел реорганизацию своей маленькой армии. Хведор получил почетную фамилию Лешаков и был официально удостоен высокого звания «полковник». А потом долго пришлось прутиком на песке рисовать погоны, петлицы и прочие нужные в военной жизни мелочи.

И затянулось тогда наше пированье аж до следующего утра. Но, как выяснилось, не без пользы. Новоиспеченный полковник дело свое знал туго и отправил двух бойцов на задание, которое и было выполнено точно и в срок. Попросту сказать – смотались до Славеля пешим ходом и стащили еще пару лодок. Так создавалась наша Речная Флотилия».

…Лодьи легко и неторопливо скользили вниз по течению. На передней держал свой вымпел объявленный Верховным Главнокомандующим Николай Шмелёв. Местные рыбаки неизвестной принадлежности и народности попрятались на берегу, едва только завидев сию армаду. Их можно было понять – на двух посудинах разместилась целая банда лихих леших, горланивших песни и глушивших дубинами неосторожную рыбу. Именно ради нее черный котенок решил продолжить путешествие на коленях у полковника.

За исключением этого фонового шума на Шолокше царила тишина. Из подступавших прямо к воде зарослей доносилось пение соловьев, им было абсолютно наплевать на лешачьи крики. Серега прислушался к птичьему щебету.

– Кукушка, кукушка, сколько мне жить осталось?

– Дурак ты, хоть и волхв ученый, – ответил ему вместо кукушки Шмелёв. – Такие вопросы нужно дятлам задавать.

Кузнец на подколку не ответил, он внимательно вглядывался в высокий берег.

– Смотри.

Коля тоже глянул в ту сторону. Может, мерещится, а может, и на самом деле так, а только кажется ему, что на высоких горах по крутому берегу березняк мотается, мотается-шатается, к земле-матушке приклоняется.

– Лешаков!

– Слушаю, командир! – тут же отозвался бравый полковник.

– Бери пару бойцов, и в разведку. – Леший молча кивнул и отдал приказ править к берегу.

Пошли, посмотрели, назад воротились, командиру такую речь держат:

– Не березняк то мотается-шатается, мордва в белых своих балахонах богу своему молится, к земле-матушке на восток приклоняется.

– А зачем мордва кругом стоит и о чем она богу своему молится?

У верных лешаков и на это ответ припасен:

– Стоят у них в кругу бадьи могучие, в руках держит мордва ковши заветные, заветные ковши больши-набольши, хлеб да соль на земле лежат, каша-ячница на рычагах висит, вода в чанах кипит, в ней говядину варят.

– А что ты по этому поводу думаешь? – повернулся Шмелёв к Сереге. – Может, присоединимся к празднику жизни?